Переменные величины. Погода русской истории и другие сюжеты. Константин Анатольевич Богданов

и цитатность; стилевой синкретизм, смешение жанров – высокого и низкого; неопределенность, культ неясностей, ошибок, пропусков, пародийность; языковая игра и т.д.» (Громыко Н.В. Интернет и постмодернизм – их значение для современного образования // Вопросы философии. 2002. № 2. С. 175). «Жизнестроительная» реализация этих принципов на практике знаменует, по мнению той же Громыко, социальное торжество определенного антропологического типа: «Это космополит, свободный от догмата любых культурных традиций и норм, прекрасно понимающий всю их условность; это абсолютно искренний по отношению к собственным природным инстинктам “шизоид” <…>, ценящий прежде всего потребление, – в том числе, потребление информации; это интеллектуал, владеющий правилами любой языковой игры и столь же легко освобождающийся от них» (Громыко Н.В. Интернет и постмодернизм. С. 175—176).

      40

      Маяцкий М. Университет называется // Логос. 2013. № 1 (91). С. 15, 16.

      41

      Так, например, применительно к отечественной гуманитарии о корпоративной подозрительности к предосудительно «избыточной» эрудиции в сфере профессионального знания можно судить, в частности, по эпатирующей откровенности Вадима Руднева, во мнении которого такие незаурядные эрудиты советской гуманитарии 1960—1980 годов, как Вячеслав Вс. Иванов и В.Н. Топоров, феноменальным разнообразием и количеством своих работ демонстрировали «не эрудированность нормального ученого в своей области», но «коллекционирование» и «бриколаж знания» и, значит, «обратную сторону того же невежества» (Руднев В. Скромное обаяние шизофрении (заметки очевидца) // Логос. 2000. № 4. С. 56). Эпатаж Руднева можно, конечно, списать на относительную депривацию критика, завидующего охаиваемым им ученым, но правда и в том, что представление о научной эрудиции привычно предопределяется представлением о ее избирательности.

      42

      О значении «запрета» для семиотического описания культуры: Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М.: Языки русской культуры, 1996.

      43

      Работы, вошедшие в книгу частично финансировались в рамках исследовательских проектов «Ziffern und Buchstaben. Diskursive, ideologische und mediale Transformationen in den sowjetischen Humanwissenschaften der 1950er und 60er Jahre» (Deutsche Forschungsgemeinschaft, Universität Konstanz); «Understanding of Human Rights in Soviet and Post-Soviet Language Culture» (Foreign Visitors Fellowship Program, Slavic Research Center, Hokkaido University), «Конспирологические нарративы в русской культуре XIX – началаXXI века: генезис, эволюция, идейный и социальный контексты» (Российский научный фонд).

      44

      Oxford Latin Dictionary / Ed. P.G.W. Clare. Oxford: Clarendon Press, 1968—1982. P. 1935, s.v. «textum». См., в частности, примеры игры с двойственным пониманием слова textum у Квинтилиана: «Illud in Lysia dicendi textum tenue atque rasum» (Inst. orat. 9.4.17), «Verba eadem qua compositione vel in textu jungantur vel in fine claudaintur» (Inst. orat. 9.4.13). О текстуальных метафорах в поэтике и теории литературы см. обширное исследование: Greber E. Textile Texte. Poetologische Metaphorik und Literaturtheorie. Studien zur Tradition des Wortflechtens und der Kombinatorik. Köln: Böhlau, 2002.

      45

      Так, например: «Quam ob rem omnis vis laudandi vituperandique ex his sumetur virtutum vitiorumque partibus; sed in toto quasi contextu orationis haec erunt illustranda maxime» (Cic. De Part. оrat. 82); «Сeterorum casus conatusque in contextu operis dicemus» (Tac. Hist. II.8); «Hoc commodius in contextu operis redderetur, cum praeesse universis providentiam probaremus et interesse nobis deum» (Sen. De providentia. 1.1.1); «Ascyltos, iam deficiente fabularum contextu: “Quid? Ego, inquit, non sum dignus qui bibam?”» (Petronius. 20); «Plus tamen est obscuritatis in contextu et continuatione sermonis, et plures modi» (Quint. Inst. orat. 8.2.14); «Quidam synecdochen vocant et cum id in contextu sermonis quod tacetur accipimus: verbum enim ex verbis intellegi, quod inter vitia ellipsis vocatur: “Arcades ad portas ruere”» (Quint. Inst. orat. 8.21);