Саинтэ. Единственная для дракона. Наталья Ручей

вот разыграла тебя и что? Никто ведь не пострадал. Посмеялись только.

      Дракон ничего не сказал, сделал два шага, обнял меня и сиганул со скалы, а я резко оборвала хихиканье и завизжала, когда поняла, что трансформироваться он не собирается, а земля уже практически под моими пятками. Ой, мамочки! Я попыталась дернуться, но он держал крепко, и я сделала единственное что могла для спасения пяток – обняла дракона ногами за талию.

      Взревев от моей наглости, дракон трансформировался и замахал крыльями, отдаляя нас от земли, но не переместил меня на спину, а держал лапами перед собой, как добычу. Или как завтрак?

      – Детский сад, – заметив, что я расстроилась, закинул меня на спину. – Запомни, в играх могут быть не только твои правила. Если ты к этому не готова, не играй.

      – Что-то ты слишком разговорился для того, кому лень языком ворочать, – обиделась я.

      – Как оказалось, я мало ворочаю языком не из лени, а скорее из предусмотрительности.

      Вспомнив, как забавно дракон шепелявил со связанными языками, я не выдержала и улыбнулась, а он, словно мог видеть мою улыбку, уже не так ожесточенно рассекал небо крыльями. К тому же, мы пролетали над такой красотой, что дух захватывало, и не хотелось зря портить настроение даже дракону, пусть и вредному.

      Дракон издал радостный вопль, и его полет стал еще более величественным и грациозным. Не хватает короны к таким повадкам!

      – Если ты не в курсе, – прозвучало нравоучительно, – первым императором нашей империи был дракон. Это позже он улетел на покой в одну из далеких пещер и передал управление своим потомкам.

      – Ой, ой, – фыркнула я, – может, и так, но это еще не повод раздуваться от гордости, словно этим императором был ты.

      Дракон промолчал. А драконы ведь никогда не уступают в спорах…

      – Аодх, – позвала я.

      Повернул голову.

      – Это… был ты?

      – Нет, – отвернулся.

      – Ну а тогда с чего такая гордость?

      – Первый император считается предком всех драконов.

      А, ну теперь понятно, почему они все поголовно мнят себя важными птицами!

      Дракон поперхнулся и начал снижаться.

      – Птицы, – сказал, пролетая довольно низко над зеленым кустарником с красной жижей, – это то, что любишь ты и курнабус. А дракон – это тот, кто любит делать вот так…

      Пламя в секунду уничтожило кустарник и разноцветные перышки, которые на нем трепетали, а я, наконец, поняла, что за красная жижа с него постоянно стекала. Но вот чисто из любопытства: а если бы я, проходя мимо к деревьям…

      – Курнабус питается только птицами, – удовлетворил интерес дракон. – Ничего в округе двухсот метров тебе не угрожает.

      – А…

      – А дальше ты не уйдешь.

      – Интересно, а…

      – Не позволю, – отрезал дракон.

      Он может обольщаться сколько угодно, но мой папа не привык спрашивать разрешения.

      – Думаю, мы с ним поладим, – усмехнулся дракон.

      – До того, как он тебя убьет или после?

      Молчание.

      Иногда бывают