Сто оттенков страсти. Кристина Майер

ливня, все так же уверенно движется, не сгибается под порывами ветра и холодными потоками воды.

      Мне бы испытывать злорадство, а я проникалась уважением…

      Закинув мои вещи на задний коврик, он открыл водительскую дверь, попытался ладонью стереть с лица и волос капли дождя, но, поняв тщетность попыток, сел за руль.

      Испепелив меня взглядом, словно это я выгнала его на улицу в такую погоду, он завел двигатель и включил печку. Я успела немного обсохнуть, так что чувствовала себя вполне комфортно и всем своим видом старалась это продемонстрировать. Может, мне казалось, но чем шире становилась моя улыбка, тем глубже обозначались морщины вокруг его рта.

      «О, вот и желваки дернулись!»

      «Никита́, успокойся, так недолго сорваться на истеричный хохот! Тогда он тебя точно прибьет и с камнем на шее бросит в реку!» – мысленно старалась себя вразумить, успокоить непонятно откуда появившееся веселье.

      – Весело? – процедил он сквозь плотно сжатые зубы.

      «Уже нет…»

      – Мне позволителен только определенный вид поведенческих реакций? – подогреваемая весельем, продолжала его злить. Держаться, не улыбаться! Изо всех сил старалась выдержать серьезное выражение лица. – Так ты обозначь, как мне себя вести? В какие часы позволительно грустить, в какие рыдать, а в какие биться головой о стену, чтобы доставить тебе максимальное удовольствие.

      – Хочешь доставить мне максимальное удовольствие? – плавно, словно патока, потек его голос.

      «Он только это услышал?!»

      «А ты, Никита́, думай, прежде чем рот открывать!» – снова вмешался голос разума.

      Ругай себя не ругай: слово не воробей – вылетит, не поймаешь. Нужно как-то выкручиваться… Вот же извращенец!

      – Твоя падкость до низменных удовольствий меня совершенно не интересует, – как можно пренебрежительней ответила я.

      – Низменных? – прищурив глаза, он внимательно меня рассматривал, словно увидел перед собой какое-то чудо-природы. Как назло мы в это время застряли на светофоре. – Ты что, фригидная? Или тебя нормально не трахали?

      «Что значит – нормально не трахали?!»

      – Вижу, тебя частенько трахали, – от возмущения мой голос стал выше и тоньше, – головой о стену! С треском и шумом!

      – Если бы ты могла пробудить во мне сексуальный интерес, – процедил он, недобро ухмыляясь, – я бы тебе показал, кто кого и как трахает! Вместо треска и шума ты бы орала и стонала!

      – Твой интерес – последнее, что мне от тебя нужно! Даже твоя помощь по возвращению племянницы уже не требуется, воспользуюсь запасным планом. Дай только уехать, и ты о нас больше не услышишь.

      – Что за запасной вариант? – свел он недовольно брови.

      – Не твое дело, – огрызнулась, словно обиженный ребенок.

      – Надо было думать, прежде чем врываться в мой кабинет! То, что я о вас больше не услышу, даже не сомневаюсь. Но вопрос я намерен решить лично. Хочу убедиться, что в этот раз смогу его уладить навсегда.

      От его тона холод прошелся по позвоночнику, а пальцы на ногах поджались