Дороже всех побед. Юлия Резник

стороны, она не слишком верила, что они смогут вернуться к прежним отношениям. Тот поцелуй между ними многое изменил.

      Мэйсон осторожно прилепил пластырь. Неторопливо отвел ладони, но вставать не спешил. И хоть он так и не поднял бритой почти под ноль головы, Кэти заметила, что жилка на его щеке невротично дергается. А пальцы, которыми совсем недавно он с нежностью касался её кожи, сейчас с такой силой вдавились в пол, что еще немного, и по нему пошли бы трещины.

      «Ему не все равно! – ахнула про себя Кэти. – И пусть он делает вид, что ничего такого не произошло, ему не все равно!»

      – Ма… Ма… Ма…

      В кухню, перебирая пухлыми ножками, ворвалась Люси. Мэйсон вскочил. Подхватил малышку на руки и вскинул к самому потолку, отчего та завизжала.

      – Это что у нас тут за красотка?

      Ответом ему был смех и звонкий мокрый поцелуй в щеку. Эта маленькая вертихвостка обожала Мэйсона и тянулась к нему изо всех сил. Люси явно не хватало мужского внимания, и Кэти вдруг подумала о том, что ей повезло намного больше, чем сестре. По крайней мере, рядом с ней отец был целых восемнадцать лет. Он готовил ей завтрак в школу, учил езде на велосипеде и серфингу, провожал на первое свидание, показав на прощанье кулак ее первому парню Трою Джонсону, и безропотно наряжался вместе с ней в костюмы принцесс и фей на Хэллоуин… А вот Люси было всего одиннадцать месяцев, когда Шона не стало. Она даже не вспомнит его. И никогда до конца не поймет, как много потеряла на самом деле.

      Предательские слезы набежали на глаза. Кэти отвернулась к окну и часто-часто заморгала, чтобы не дать им пролиться.

      – Кэти, милая, отнесешь это на стол?

      Кэти перевела взгляд на домработницу, которая держала в руках блюдо с кукурузными лепешками, и, вымучено улыбнувшись, кивнула. Столовая располагалась на том же уровне, что и кухня, из её огромных окон открывался шикарный вид на океан. Когда отец был жив, они частенько собирались здесь, а сейчас все чаще предпочитали есть за барной стойкой в кухне.

      – Мама… Все нормально?

      Кристел виновато улыбнулась и кивнула. Кэти настороженно замерла.

      – Ты опять пила?

      За спиной раздались легкие шаги, но ей уже было все равно, если их кто-то услышит.

      – Что ты такое говоришь? Еще только обед. Кто пьет в обед? – нервно улыбнулась Кристел, перевела взгляд чуть выше и, будто их разговор в самом деле был закончен, запричитала: – Это кто тут у нас на плечах у дядюшки Мэйсона, м-м-м?

      – Очевидно, ты, – прошептала Кэти, наконец, обнаружив, спрятанный за огромным букетом лилий стакан.

      – Что?

      – Очевидно, ты пьешь. В обед. – Кэти повернулась лицом к нахмурившемуся Мэйсону.

      – Да бред какой! Не слушай её, Мэй. С тех пор, как Шон и Тони погибли, Кэти сама не своя.

      – А может, мы все же поговорим о тебе?!

      Сидящая на руках у Мэйсона Люси заволновалась. Кэти запрокинула голову к потолку и, смаргивая набежавшие слезы, пробормотала:

      – Забудьте, – произнесла, прежде чем повернуться