Оставь мне музыку!. Мира Ризман

объяснений, Тодо её, наконец-то, понял.

      – Боюсь, мисс Вирджин, что Кирэй-сама не согласится с вашим пожеланием, – Он хмурился и выглядел озадаченным.

      – Но в учебный планшет не помещается и трети всего необходимого! Да, есть библиотека, но она не всегда под рукой. Я не могу прийти туда после одиннадцати или рано утром. Знаете, бывает, что мне надо посидеть и ночью…

      – Ночью вам следует спать, мисс, – заметил Тодо. – Вы итак не очень хорошо выглядите. Мы не имеем права вредить вашему здоровью!

      – Я не говорю, что собираюсь сидеть за книгами каждую ночь, но изредка… Это же так удобно!

      – Я вас отлично понимаю, мисс Вирджин, – печально начал Тодо. – Но, боюсь, что касательно вас Кирэй-сама настроен весьма твёрдо.

      – Ну неужели совсем ничего нельзя сделать? – Вирджин была в отчаянии. Её план провалился, хотя Тодо и отнёсся к ней с поразительным пониманием. В глазах уже блестели слёзы, она готова была вот-вот разрыдаться.

      – Я даже не знаю, – замялся он. Было видно, что его терзают разные чувства. В конце концов, он нашёл выход. – Я могу выписать вам личный планшет. Его памяти точно хватит на половину учебной библиотеки. Правда, на большее не рассчитывайте. Мне придётся заблокировать Сеть и убрать все развлекательные приложения.

      – Я согласна!

      В конце концов, это было хоть что-то. Тодо откланялся и ушёл, а Вирджин устало села на узкую кровать. Что ж, по крайней мере, теперь она сможет слушать ту самую серьёзную классику каждую свободную секунду!

      Глава седьмая, в которой что-то начинает меняться

      – Мисс Вирджин! Так какая форма у этой прелюдии? Вы нашли каданс в последнем предложении? – строгий голос профессора по анализу музыкальных произведений заставлял Вирджин сжаться от страха.

      Она тщетно смотрела в ноты в поисках злосчастного каданса. Благодаря Лукасу, Вирджин уже знала это проклятое слово и что под ним скрывается, вот только в этот раз система не сработала. В прелюдии что-то было не так, и она это явно выпускала из виду.

      – Какая у вас тональность в конце? – Профессор уже стоял прямо над ней, и его тень падала на планшет с нотами.

      Взгляд Вирджин быстро скользнул к ключу, стоящему вначале строки.

      – Си-бемоль… минор?

      Тяжелый вздох профессора возвестил об ошибке.

      – Увы, мисс Вирджин. Похоже, вам снова придётся поработать после уроков. Разберите эту и ещё три следующие прелюдии самостоятельно и пришлите мне анализ до завтрашнего утра.

      «Да где же я ошиблась?» – недоумевала Вирджин. Она вновь взглянула на ключевые знаки – пять бемолей. Может, это мажорная прелюдия? Эх, она безнадёжна! Вирджин уже по обыкновению принялась тереть виски: голова раскалывалась. С проклятым анализом она просидела уже три ночи безвылазно, и кажется, возненавидела Шопена! Словно назло ей вечно попадались именно незнакомые произведения. Только вчера она прослушала первые десять прелюдий и парочку последних и надо ведь, чтобы ей досталась та, что в середине,