Взаперти. Ксения Громова

Марии Константиновны дал нам разрешение войти.

      – Все будет хорошо, – успела шепнуть девушка, а потом она открыла дверь, и мы вошли. В кабинете были установлены огромные окна, которые пропускали солнечные лучи. В помещении было слишком светло для меня, и я зажмурилась, прикрыв ладонями глаза.

      Мне дали время прийти в себя. Поморгала и посмотрела перед собой. Сначала я увидела директора нашей замечательной психбольницы. Женщина стояла возле стола, опираясь на его поверхность.

      И вдруг хмурое лицо озарилось улыбкой. Наигранной. Ненастоящей. Она никогда не улыбалась. Никогда. В чем же причина такого «радужного» настроения? Я ничего не понимала, и от этого страх сковывал мое сердце.

      – Олеся, присаживайся, – любезно кивнула Мария Константиновна, – как ты себя чувствуешь?

      Я настороженно наблюдала за директором. Казалось, ее лицо вот-вот лопнет, уж очень сильно женщина улыбалась. Мира, стоящая за моей спиной, надавила легонько мне на плечи, заставляя опуститься на стул. Я обернулась и посмотрела на медсестру, и она ободряюще мне улыбнулась, словно говоря, что все будет хорошо. Ей я доверяла.

      А Мария Константиновна все так же ждала мой ответ. Я пожала плечами. Женщина поморщилась, словно ее мучила ужасная зубная или головная боль, но она тут же взяла себя в руки, и на холодном лице появилась улыбка.

      – Олеся, дорогая, ну сколько можно? – нет, все-таки сочувствующий тон ей не удается, – Скажи уже хоть слово! Надо же уже выходить из образа…

      Очень странный и страшный день. Мария Константиновна никогда не пыталась разговорить меня. Ей было абсолютно плевать и на меня, и на остальных пациентов. Единственные случаи, когда обращала на нас внимание, это наказания. И все. Поэтому, разумеется, я напряглась.

      Директриса раздраженно выдохнула и обошла стол. Она остановилась напротив меня и тихо произнесла:

      – Олеся, послушай меня, пожалуйста, очень внимательно. Сейчас мы, я и твоя медсестра, – женщина кивнула на Миру, – выйдем из кабинета, а ты тихонечко посидишь здесь. Хорошо?

      Она замолчала, ожидая моего ответа. Но я думала, что это лишь формальности. На самом деле ей не нужен мой ответ. Да и зачем он ей, если, наверняка, за меня все уже было решено?

      Но все равно кивнула.

      Напоследок Мира еще раз сжала мое плечо, а потом женщины вышли из кабинета. А я осталась сидеть на стуле, как мне было сказано. Несколько минут я была одно, а потом я услышала скрип. Открылась дверь, и в помещение кто-то зашел. Тяжелые шаги раздались за спиной. Мой посетитель – мужчина. Но кто он? Неужели отец? Сомневаюсь, после суда над Тошей, он отрекся от меня. Но точно не Антон. Ведь брат в тюрьме. А обернуться я не решилась. Но вскоре я сама увидела, кто пришел. Мужчина остановился прямо передо мной. Я не видела его лица. Лишь темный свитер и расстёгнутую кожаную куртку. Мужчина бедром прислонился к столу и скрестил руки на груди. Я заметила черные часы на широком запястье. Знакомые… Когда-то давно, еще в прошлой жизни, я видела их… У человека, которого безумно любила. Сделала глубокий вдох. Нос защекотали терпкие нотки, которые невольно вызывали