Бабушки. Алекс-Мари

щебетала и сбрасывала с себя легкое пальто и сапожки на каблучке. Моя будущая свекровь была модницей и следила за собой.

      – Ну что вы, Маргарита Филипповна, конечно же нет! – я жестом пригласила ее на кухню. Мне предстоял долгий вечер…

      Глава 2. История одного дня рождения.

      "У меня зазвонил телефон…". Нет, не зазвонил, а зажужжал. Я собиралась поспать подольше, поэтому затолкала его глубже под подушку. Но настойчивая вибрация не унималась. Обреченно вздохнув, я нажала зеленую кнопку и приложила трубку к уху.

      – Наташенька, доброе утро!

      – Доброе, Маргарита Филипповна, – подавляя зевоту ответила я.

      – Ты спишь?

      – Уже нет…

      Наташенька, я вот хотела спросить, что вы собираетесь дарить Димочке на день рождения?..

      Даже не верится, кажется, только вчера я взяла в руки маленький тихий сверток. Почему-то, когда рассказывают о новорожденном, то пишут "пищащий сверток" или даже "орущий сверток". Мой был молчащий. И это настораживало, потому что опыта общения с младенцами у меня не было, а многоопытные мамаши и младший персонал роддома ехидно предрекали, что как только я принесу сына домой, тут и "начнется". Сейчас кажется, что они это говорили из зависти, потому что Димочка с первых минут своей жизни был очень разумным ребенком. Он много спал, хорошо ел, плакал только по острой необходимости, и, получая эту необходимость, тут же успокаивался.

      И вот, мы принесли его домой. Положили на кровать. Сели рядом. Дима молчал.

      – Ну ты хоть разверни его, – Андрей нервничал.

      Ах да! Я аккуратно развязала голубой атласный бант и отвернула края одеяльца. Внутри, в теплой ватной тишине спало самое чудесное в мире создание. Ребенок почувствовал приток воздуха снаружи, пошевелился и, не открывая глазок, потянулся. Мне показалось, так красиво еще никто не потягивался. Он выпрямил маленькие ручки и ножки, пошевелил розовыми пальчиками и опять свернулся, как маленькая гусеничка. Я смотрела на сына и не могла оторваться. Неожиданно резкий горловой звук за спиной напугал меня, и я обернулась – оказалось, Андрей задержал дыхание и задохнулся. Он зажал рот рукой и выбежал из комнаты – прокашляться.

      Я тихонько потрогала маленькую ручку, похожую на лапку мышки, мягкую и теплую. С идеальными овальными ноготками на крохотных пальчиках. Малыш спал, изредка пошевеливаясь. На меня накатила такая волна нежности, что слезы сами полились из глаз. Андрей вернулся, и увидел меня, рыдающую над нашим сыном. Он подошел, и я уткнулась ему в живот, обняв за талию. Он неловко погладил меня по голове, осознавая всю деликатность момента. Успокоившись, я повозила лицом по его рубашке, вытирая остатки непрошенных слез, подняла лицо и улыбнулась.

      Димка рос быстро. Чтобы не пропустить взросление единственного чада, я вела дневник, скрупулезно записывая туда все события, связанные с сыном. Я запечатлела младенческие колики и бессонные ночи, и первый зуб, неожиданно обнаруженный ложечкой, и прогулки в парке, и первые шаги, и первое падение с дивана, куда