Траблшутер. Янка Рам

ложбинку от моего взгляда.

      – Всё хорошо… – отвожу ее руку, вытягивая из неё блузку.

      Кидаю на заднее сиденье.

      Мои пальцы ложатся на ее виски, я стягиваю назад парик, освобождая копну светлых волос. Немного взбиваю, проходясь пальцами по мягким прядям.

      Она с опаской смотрит на меня завороженными огромными глазами.

      В моей голове крутится с десяток назойливых вариаций, как продолжить начатое. Я смотрю ей в глаза… Ее растерянность и подрагивающие неуверенно губы… такие заманчивые… такие юные и… язычок нервно касается нижней… следом жемчужные аккуратные зубки…

      Тихо, Волк.

      Лежать!

      – Поправь макияж. Я сейчас вернусь.

      Не хочу отпускать ее одну. Не хочу оставаться сейчас один. Хочу послушать Мацуева. И её хочу… А еще хочу увидеть, как она слушает музыку. Поймать ее кайфы!

      Возле входа несколько перекупщиков, и уже начинает толпиться публика.

      – Сколько? – подхожу я к первому. – Мне нужен партер, десятый ряд.

      – Есть пятый.

      – Нет, нужны места в районе пятнадцатого на десятом.

      Там я договорюсь…

      – У меня нет, вот к тому парню подойди.

      Подхожу к следующему. Есть место через три от нее. Последнее в партере. Отлично!

      Сколько? Сколько-сколько?! Да, черт с ним…

      Мы сидим рядом… ее пальцы чуть заметно повторяют музыкальный узор… и мы встречаемся глазами на самых пронзительных музыкальных рисунках… ее грудь замирает… и моя замирает тоже от случайных касаний к ее тонким пальцам… пахнет мятой и имбирём…

      Прекрасный вечер!

      Нет, мы не станет его продолжать.

      Везу ее домой, чувствуя такую уже забытую наполненность ощущениями, что изнутри распирает улыбкой. Не включаю музыку, чтобы не перебивать полученный заряд. Джаз все еще звучит…

      Мы ничего не обсуждаем. Ее больше не трясёт, и я вижу, что она полностью расслабленна. Открываю ее дверь… пальчики… каблучок… и снова мята…

      Оглядывается… волосы касаются моего лица…

      На пару секунд мою крышу срывает!

      Впечататься бы в эти губы!

      Но я просто сжимаю свои. Вспоминая, что уже очень-очень давно не целовался. ОЧЕНЬ.

      Касания губ в порыве страсти не в счет. А вот чтобы именно… осознанно… проникновенно… на эмоциях… Я и не помню, как это! А сейчас ее пальцы поправляют волосы, и губы расслабленно приоткрыты, и мне до ломоты хочется… Чтобы мир вокруг нас покружился.

      Какая опасная Фея…

      Надо тормозить.

      Поднимаю глаза на многоэтажный дом. Свет в окнах… какое ее?

      – Спасибо за вечер, Захар.

      Могу же я позволить себе галантный жест?

      Подхватываю ее руку, прижимаюсь губами к теплым вздрагивающим пальчикам.

      – Тебе спасибо, Софья. Давно хотел сходить.

      – Не думала, что Вы бываете такой.

      – Я и не бываю, – подмигиваю ей. – Это так… реанимация для Феи! И сразу забудь. До завтра?

      – Завтра у меня сутки на скорой.

      Киваю.

      – Отоспишься – позвони.

      Могу я себе позволить еще один галантный жест и проводить до квартиры?

      Явственно проносится