Танец с Тенью. Нани Кроноцкая

губ. Дорожка из едва ощутимых прикосновений. Пальцы остановились на подбородке.

      Его дыхание становится все громче. Снова касание губами, нос к носу. Слегка потерся своим выдающимся горбатым профилем о щеку. Сколько раз она разглядывала его лицо? Сколько раз улыбалась украдкой… Держит рукой подбородок.

      А Венди забыла, что нужно дышать. И думать забыла, лишь в мыслях пульсировал зов: «Лель, Лель, мой Олель».

      Горячие, сухие, обветренные губы осторожно, будто боясь спугнуть, нашли ее рот.

      Касание, словно стук в дверь.

      – Можно?

      Ее мир неотвратимо и окончательно переворачивался. Их мир.

      – Да! – Она сама потянулась навстречу поцелую. Сама. Первый в ее жизни такой поцелуй. Немыслимо. Непостижимо, отчаянно.

      С той минуты, как Ди принесла клятву в храме Минервы, она ни разу не пыталась ее нарушить, никогда не хотела. Решив оставаться в могучей ипостаси служительницы Девы, уверенно шла дорогой своей Богини. Сова – ее символ, жертва во имя чистого знания, без сомнений и сожалений. А теперь вот пришло время расти. Как учили служительницы богини: «Первую жизнь дева посвящает богине – прекрасной и чистой, стремительной и беспощадной. Вторую жизнь женщина вольна посвятить роли возлюбленной и супруги, матери и наставницы, должна служить богине жизни, рачительной и мудрой, всесильной и милосердной. Третья жизнь женщины должна быть отдана богине смерти – старухе, повелительнице тайн и вершительнице судеб».

      Пора была ей выходить во «взрослую» жизнь. «Да здравствуют любовь и вечность!»

      Она призналась вдруг себе самой, что этот поцелуй был лучшим, что она испытывала в своей долгой и весьма насыщенной жизни инфинито. Был?

      Мгновение – и ничего не осталось. За секунды долю до конца Ди открыла глаза, пронзенная мыслью о том, что это все – морок. Шалости демона похоти. Но даже этой самой малой доли хватило, чтобы Венди успела увидеть глаза. Его глаза. Те самые, завораживающие, со всполохами пламени в зеленом мху. Необыкновенные. Поцелуй был самый настоящий, и целовал ее именно тот, кого звало ее сердце. Ее Лель, ее Олель.

      – Страшно? – Доктор протягивал ей зеркало.

      Из него на Венди смотрела… богиня. Она словно засветилась изнутри. Темные глаза полыхали льдистыми искрами, волосы блестели, светились белыми бликами и струились крупными волнами. Перламутровая кожа. Линии тела словно все округлились, сменив подростковую угловатость на непередаваемую прелесть юной женственности. От раны суккуба не осталось и следа.

      – Что со мною? И как?

      – В учебниках ты можешь прочесть, что физические повреждения, полученные темными демонами похоти, могут быть излечены лишь поцелуями демонов же, только якобы светлых. – Доктор мыл руки под краном в углу кабинета.

      От этих слов Ди дернулась, как от удара. Перед глазами все померкло.

      – Так это все вы?! – Она вдруг подпрыгнула и зашипела, как дикая кошка.

      – Ты меня не дослушала. – Он был совершенно спокоен и даже насмешлив. Словно только что просто сделал укол или поставил градусник. – Не верь учебникам.