Ква-ква – хрю-хрю. Игорь Агафонов

забыл, у тебя отгулы.

      Сид хлопает себя по лбу:

      – А-а.

      Долговязый:

      – Ну, иди. Дозволяю. Но не забудь.

      Сид оборачивается:

      – Э?

      Долговязый:

      – Вообще. Держи в памяти всё, что имеешь на сегодняшний день.

      Сид:

      – А-а! Буду держать.

      Коротышка:

      – Понял?

      Сид:

      – Да! – Пошатываясь, идёт к парадному, распахивает дверь, его окликает коротышка:

      – Когда всё наладишь, зови в гости.

      Долговязый командирским тоном:

      – Всё ясно?

      Сид разводит руки, задом входит в парадное. Отдаёт салют консьержке. Та понимающе улыбается.

      Долговязый и коротышка стоят у подъезда, вскинув кулаки – как в знак солидарности. Сид заходит в лифт, пристально рассматривает себя в зеркале:

      – А чё, нормалёк.

      Выходит из лифта, изумлённо смотрит на консьержку, запинается и шагает вверх по лестнице. Перед своей дверью, споткнувшись о резиновый коврик, падает на колени.

      – Ну и ладно, – говорит сам себе. – Так даже удобнее.

      Достав из кармана ключ, целует его и вставляет в замочную скважину.

      «Не понял»

      На кухне он достаёт из холодильника воображаемую бутылку пива, открывает её, щёлкнув при этом языком, пьёт и направляется в комнату:

      – Хватит и вина тебе и пива… тебе уже хватит. А то чебука-ашечка схватит. Где моё ложе? – Упирается взглядом в тахту посреди комнаты. Прищуривается, делает несколько жевательных движений челюстью… Подходит, толкает ложе ногой, оно как вкопанное.

      Берётся за угол, желая подвинуть, но безрезультатно. Сид пятится к портфелю у двери, достаёт настоящую бутылку пива, откручивает пробку, пьёт. Ставит бутылку на пол, раскидывает руки в стороны и, подскочив к тахте, прыгает. Лежит некоторое время лицом вниз, затем переворачивается на спину. Видит новые обои, бессмысленно моргает:

      – Не понял, – затем ресницы его смыкаются.

      Сон?

      Сид едет в машине с Дарьей. У леса тормозит. Дарья остаётся у машины, а он, натянув на плечи лямки рюкзака и схватив корзину, ринулся чуть ли не бегом в лес. Пока не вылетел на солнечную полянку. Боровиков на ней столько, точно они имели цель заглушить рост травы. Сид счастливо улыбнулся и принялся за сбор урожая. Он резал и резал, забыв о времени. Набил рюкзак, корзину и две большие сумки. С сожалением на лице покидает поляну.

      Шёл, напевал-мурлыкал. Вдруг опахнула тревога, остановился, огляделся.

      – Это что такое? Заблудился?

      Вокруг бурелом, справа просвечивает болото.

      Заморосил дождик.

      Сид продирается сквозь чащобу. Отирает то и дело со лба пот. Ставит корзину и сумки за ствол упавшего дерева, затем перелезает сам.

      Сидит, прислонившись к пню. Тупо взирает на падающие капли с ёлки. Встаёт, глядит на сумки и корзину с грибами, поворачивается, идёт от них прочь.

      Опять и опять перебирается через упавшие стволы. Где-то пролазит снизу. Цепляется рюкзаком. Сбрасывает лямки с плеч. Ползёт. Сидится, прислонившись спиной к дереву.

      В глазах рябит паника. Сид трясёт головой,