С Фимой по жизни. Часть 6. Сказки-рассказки. Серафима Мельникова

своим глазам) катушечный магнитофон, с большими бобинами. Вот оттуда-то и звучала удивительно знакомая мелодия.

      – С подносом в руках вернулась Инесса Львовна. Мы собрали со стола ноты, я зацепилась взглядом за одну из фотографий. На ней были двое, она со скрипкой в руках – несомненно, хозяйка в молодости и он, у рояля.

      И я вспомнила. Мне было лет десять, мама ходила на дом к портнихе (тогда мало, что можно было купить в магазине) и вот, пока они там всё примеряли и подгоняли, я, от нечего делать, подсматривала в чужие окна. Застройка в те времена широтой просторов не отличалась, и можно было регулярно наблюдать за чужой жизнью.

      Стоял май, месяц, окна открыты, только что закончился дождь, дома стоят так близко, что я слышала музыку. Она доносилась из дома, напротив, там комната очень похожая на эту. Такой же плед, торшер… Не знаю, как это объяснить, но вот эта картинка за окном навсегда застряла в моём сознании. Именно так представлялся дом моей мечты, вот так тихо и спокойно. Вдруг в комнату вошли двое, девушка с высокой прической прошла, и устало опустилась на тахту. Мужчина сел в кресло. Он что-то говорил, обреченно глядя в пол. Она легла, отвернувшись к стене, только водила пальцем по рисунку на ковре. А он всё говорил и говорил, потом встал на колени у неё за спиной и, казалось, просил прощенья.

      Девушка, какое-то время, была безучастна, но вдруг его слова задели её. Она резко повернулась к нему, вскочила, подошла к окну, отдёрнула тюлевую занавеску и что-то кричала, обращаясь к нему, при этом глядя в окно. Вот тут мы и встретились взглядами. Она замерла, а я испугалась и спряталась под подоконник. Потом потихонечку выглянула. Девушка сидела, уткнувшись лицом в колени, и плакала, мужчина испугано и виновато смотрел то на неё, то на окно, потом весь как-то поник и вышел из комнаты.

      У мамы закончилась примерка и мы ушли. Не знаю, что там произошло, но эта подсмотренная чужая жизнь, много лет волновала меня. Я всё время фантазировала о причине их ссоры, о том, что они, в конце концов, помирились и зажили счастливо в той замечательной комнате.

      Не думала я, что узнаю когда-нибудь продолжение  этой истории.

      Инесса Львовна увидела мой застывший на той фотографии взгляд, вздохнув, погладила пожелтевший снимок.

      – Вы не торопитесь? Хотите, я расскажу вам одну историю?

      Я, конечно же, никуда не торопилась. Вот как всё было на самом деле.

      Инна и Владимир вместе учились, она по классу скрипки, а он мечтал стать пианистом. Они были молоды, талантливы и влюблены. Однажды, Володя принёс ноты, сказал, что это малоизвестный ноктюрн Шопена, и предложил выступить с ним на конкурсе. Ноктюрн назывался «Совершенное одиночество».

      Репетировали как одержимые, вот во время одной из репетиции их и снял однокурсник. До конкурса оставалось десять дней, когда Инесса поняла, что находится в интересном положении. И всё бы ничего, да амбиции зашкаливали. Владимир успокаивал:

      – Всё, хорошо: мы поженимся, родится девочка (он почему-то был уверен, что именно девочка) и мы