Ахтимаг. Михаил Бабкин

потом закашлялся; Ройд терпеливо ждал продолжения исповеди.

      – Взяли полковую кассу местной полевой жандармерии, – с усмешкой пояснил Ирион, откашлявшись. – Двести тысяч… или более, не пересчитывали, некогда было.

      – Груз немалый, – потирая подбородок, задумчиво сказал Ройд, – а как же вы мешки с золотом вывезли-то, у всех на виду?

      – Какое золото? – удивился старец. – Ах, да… ты же не в курсе: нынче в ходу бумажные деньги, что, конечно, странно, но практично – нести их куда как легче! Вскрыли мы сейф, сложили пачки в сумку и ушли, вот и весь сказ… Знаешь, человече, похоже, что кроме магии и денег во всём остальном эта эпоха удивительно схожа с нашей! Как будто ничего не изменилось за множество веков… Но почему оно так, я разобраться, увы, не смог: тут бы историку толковому поработать, а не…

      – Где сейчас принц Кларентий? – оборвал старца Ройд: исторический прогресс, а тем более деньги из бумаги его совершенно не интересовали – какой в них станется прок, когда он и принц вернутся в своё время? В музей разве что отдать, в отдел «Курьёзы истории», ежели таковой существует. На потеху экскурсантам.

      – В бегах принц, само собой, – усмехнулся маг. – Где ж ему ещё быть… Деньги у него, я-то не могу эдакие тяжести носить, всё ж девяносто восемь, не юноша, поди! Мы разделились и принц сразу же вылетел на рейсовом драконе в Зумадор… крупный город, часа три лёта отсюда… А я на дилижансе собирался, совсем не переношу эти полёты, возраст не тот… – чародей с усилием вздохнул и продолжил, понижая голос:

      – Клар будет ждать меня в течение недели на постоялом дворе «Колдун и трилистник», что за городом… только я, сдаётся мне, туда не доберусь, – старец Ирион с трудом переместил левую руку на грудь, сказал едва слышно:

      – Сердце на улице прихватило… дураки-полицейские меня как пьяного, в кутузку… Прошу тебя – найди мальчика и помоги ему! Он славный, – чародей медленно закрыл глаза и умолк. А чуть погодя и вовсе дышать перестал.

      Оглянувшись по сторонам, Ройд встал и неспешно, с равнодушным видом направился к лавкам. Будто и не случилось ничего: ну, помер какой-то бродяга, подумаешь! И кому какое дело до того мёртвого бродяги? Лично ему, Ройду, никакого.

      Последние лавки были сплошь заняты спящим народом, ни прилечь, ни присесть; на других пили-веселились гномы и присосеживаться к ним Ройд категорически не собирался, вот ещё! Пьяный гном непредсказуем как нанюхавшийся ведьминского клея школяр-недоумок, от него любую дурость можно ожидать… Идти к гоблинам тоже резона не было, не жаловал Ройд гоблинов: гнусный народец! Безобидные лешаки тоже отпадали, очень уж вонючи были по своей природе – сидеть поблизости с ними и то не каждый отважится, разве что с насморком и ватными затычками в носу, для надёжности. Оставались только оборотни, что тоже не радовало…

      – А ну их всех к чёрту, – в сердцах сказал Ройд и, пройдя мимо лавок, уселся у входа, прислонившись спиной к решётке: надвинул шляпу на глаза и сделал вид, что дремлет. Хотя какой уж тут с�