Русский вор. Михаил Серегин

поломал и ничего об этом не помнит и знать не желает, – тихо проговорил он, словно разговаривая сам с собой.

      Он развернулся и направился в сторону офиса. Шакирыч и Болдин молча и с опаской посторонились, пропуская своего шефа.

      Однако в следующий момент случилась еще одна неожиданность, приведшая их в смятение.

      Полунин, вдруг резко замедлив шаг, схватился руками за живот, согнувшись при этом пополам. Когда к нему подбежали Рамазанов и Славка, он уже упал на асфальт, стиснув зубы от нестерпимой боли.

      – Иваныч, что с тобой?! – крикнул Славка, со страхом глядя на Полунина.

      – Быстро заводи машину! – заорал на Болдина не менее его перепуганный Шакирыч. – Надо сейчас же везти его в больницу...

* * *

      Полунин постучал костяшками пальцев по крашеной белой краской двери кабинета, на которой висела табличка с надписью «Хирург».

      Услышав разрешительное «войдите», произнесенное мягким мужским голосом, он открыл дверь и переступил порог. За столом сидел худощавый пожилой мужчина в белом, чуть великоватом ему халате.

      – Простите, как ваша фамилия? – спросил хирург, когда Полунин уселся на стул перед ним.

      – Полунин.

      Хирург водрузил маленькие очки в золотой оправе на свой тонкий носик и принялся рыться в папках на столе.

      – Так, так, так, – произнес доктор, вытащив одну из папок, – Полунин Владимир Иванович.

      – Это я. Не тяните доктор, говорите, что там со мной приключилось.

      – Ну что же, батенька, давайте посмотрим, что там у вас обнаружили. Информацию об обследовании, которое вы проходили в нашем медицинском центре, принесли мне только сегодня, – хирург раскрыл папку и углубился в чтение медицинских карточек и просмотр фотоснимков.

      – Так, так, так, – снова произнес доктор, но уже задумчивым голосом. Он оторвался от изучения медицинских материалов и добавил:

      – Ну что же, ложитесь на кушетку, я буду пальпировать ваш живот.

      – Неужели всех этих материалов вам недостаточно? – недовольно спросил Полунин, кивнув на папку.

      Он снял и повесил на стул кожаную куртку, расстегнул рубашку и лег на стоящую у стены кушетку.

      Хирург присел рядом на край кушетки и, едва дотронувшись пальцами до живота пациента, произнес ровным, спокойным голосом:

      – Владимир Иванович, вам необходима операция, у вас обнаружена опухоль в кишечнике.

      Полунин рывком поднялся и сел рядом с доктором.

      – Я не барышня, – произнес он, – совсем не обязательно меня было класть на кушетку, чтобы сообщить эту информацию.

      Пожилой хирург развел руками.

      – Простите – привычка с молодости. Еще в начале своей врачебной практики я сообщил одному юноше, что ему предстоит операция на селезенке. Бедняга так расчувствовался, что упал со стула. Обморок с ним приключился. И представляете – сломал себе руку. Так и пошел на операционный стол в гипсе. После операции его уже через две недели из больницы выписали, а гипс все еще был на руке.

      – Спасибо за заботу, доктор, но в моем случае это лишнее, – произнес