Русский вор. Михаил Серегин

подошел к Полунину и обнял его одной рукой за плечи.

      – А кто старое помянет, тому, как говорят, глаз вон, – закончил он свою речь.

      Владимир молчал, слегка ссутулившись под лежащей на плече рукой собеседника. Наконец он тихо произнес:

      – А кто старое забудет, тому оба глаза.

      – Не понял?.. – быстро переспросил Слатковский, немного удивившись.

      – Это вторая часть пословицы, – ответил Полунин. – Ее почему-то мало употребляют.

      – Ты это к чему? – спросил Слатковский.

      Владимир молча освободился от объятий Слатковского и ответил ему:

      – Не получится у нас с вами никакого совместного бизнеса. Один раз мы уже работали вместе, и это... слишком печально для меня кончилось. Вы, Александр Григорьевич, партнер ненадежный, если не сказать большего.

      Слатковский суровым взглядом оглядел Полунина.

      – Да уж, не такой я хотел бы видеть нашу встречу, – произнес он, медленно расставляя слова. – Ну что же, очень жаль.

      Он уже было направился к своей машине, как ему на глаза попался старый «Москвич» зеленого цвета, который выкатили из шестого бокса.

      Слатковский остановился и с удивлением посмотрел на старую машину.

      – Слушай, Вова, – произнес он с радостным удивлением, – а не мой ли это «Москвич»? Тот, который я тебе продал? Ведь он тоже зеленый был...

      Полунин не ответил, он лишь угрюмо, почти с ненавистью смотрел на Слатковского.

      А тот, не обращая внимания на хозяина станции, устремился к старой машине.

      – Он, точно он, – с непонятным для публики восторгом произнес Слатковский, осмотрев «Москвич». – Я его узнал, там на крышке бардачка несколько слов неразборчивых. Это дочь моя Рита, еще будучи маленькой девочкой, нацарапала, а я не углядел.

      Он еще раз окинул взглядом машину и, облокотившись на нее, добавил:

      – Но в каком хорошем состоянии он у тебя. Покрасил, отрихтовал и вообще намарафетил... Молодец! – Слатковский был очень доволен.

      Его большие синие глаза смотрели на Полунина с хитрым прищуром:

      – Похоже, что тебе очень дорога эта развалюха. Маленький экспонат твоего музея памяти. А ты, Володя, сентиментален. Надо же так погрязнуть в болоте воспоминаний.

      Слатковский вдруг перестал улыбаться и, развернувшись, быстрым и решительным шагом направился к своему автомобилю. Перед тем как сесть в машину, он бросил на Полунина быстрый взгляд и произнес:

      – Прощай, Владимир, жаль, что так все получилось. Вряд ли нам стоит еще встречаться. Будь здоров.

      Он уселся в «Линкольн». Обе иномарки медленно выехали со двора.

      Полунин проводил их задумчивым взглядом.

      К стоящему недалеко от Полунина Славке подошел Шакирыч, одетый в засаленный рабочий халат. Засунув под мышку небольшой ломик, он достал из кармана халата папиросы.

      – Что здесь за базары такие разводят? – спросил он у Болдина.

      – Иваныч какого-то своего давнего кореша встретил, – ответил тот.

      –