Мое чужое счастье. Стелла Кьярри

отпускает мою руку и вместе с этим я лишаюсь поддержки, словно не только физической.

      – Точно все в порядке?

      – Немного кружится голова. Но мне сказали, что это нормально.

      – Давайте посмотрим, что у вас с давлением. Кстати, вы съели то, что принесли на ужин? – смотрит на тарелку с бульоном. Нетронута.

      Качаю головой.

      – Почему?

      – На курицу аллергия, – лепечу, отчего-то чувствуя себя виноватой.

      – Странно, в карточке должно быть указано… – морщит лоб. – Я разберусь, кто принес вам это.

      – Виталий Тимофеевич, вы лучше к празднику готовьтесь… ну неужели вам правда есть дело до того, что я ем? – вырывается само собой. Как-то совсем нехорошо получается. Он ко мне с добром, а я еще высказываю ему…

      – Арина Романовна, – затягивает на плече манжету от тонометра, – постарайтесь сидеть ровно. И помолчите, пока идет измерение.

      Киваю, на время замирая и обдумывая то, что происходит. Только сейчас замечаю, что доктор снял халат. Сейчас на нем надет модный костюм кофейного цвета. Идеальный, ему очень идет. Хотя такому мужчине все к лицу. Красивый.

      Становится совсем неуютно. Я – полуживая, в дурацком халате и с несвежими волосами… и он ухоженный, привлекательный мужчина, да еще и нарядный. Хоть сейчас на обложку. Какой контраст…

      – Давление пониженное, а вот пульс, наоборот, высоковат… – смотрит мне в лицо, отрывая от мыслей. – Надо бы вам успокоиться. Я попрошу медсестру дать вам на ночь растительный седативный препарат.

      – Спасибо…

      – И скажу, чтобы вам принесли что-нибудь другое, не аллергенное. Вам нужны силы, дорогая моя. Материнство – нелегкая задача.

      – Знаю.

      – Тогда будьте умницей и отдыхайте.

      – Можно задать вопрос?

      – Да.

      – Я видела Надежду Анатольевну… с ней все будет хорошо? – спрашиваю с неприкрытым беспокойством.

      – Да, обязательно… – потерянно смотрит в сторону окна. – Все будет замечательно. Пойду, проверю, как она там.

      – Передайте ей скорейшего выздоровления. Такой позитивный человек не имеет права лежать в больнице в новогоднюю ночь.

      – Передам, – на лице снова вижу легкую улыбку.

      Виталий забирает у меня тонометр и уходит, оставляя после себя приятный аромат мужского парфюма. Уютный запах, который хочется вдыхать.

      Глава 8

      Виталий

      Пушкина. Фамилия совершенно не подходит этой девушке. Нет, ничего против великого поэта я не имею, но вот относительно ее мужа у меня уже накопилось достаточно аргументов. Не знаю, что за отношения в их семье, но судя по рассказу медсестры Татьяны, он неадекватный. Да и Арина при его упоминании вся сжимается, отводит взгляд. Как будто боится… Может, он выпивает? Или даже занимается рукоприкладством?! При этой мысли сам сжимаю кулаки.

      Нет, конечно, все это мои домыслы. Богатое воображение.

      Обычно в наших клиниках молодые папаши либо лежат в семейных палатах в другом корпусе, либо обивают пороги родильного отделения,