Упал, отжался!. Михаил Серегин

двадцатый оставил охране склада мощные, киловаттные прожектора по углам и скромные стальные столбики между рядами проволоки, поближе к внутреннему. Не слишком высокие – в человеческий рост. Ничем не примечательные, если бы не прицепленные к ним серые коробочки с небольшими окошками, блестевшими черным стеклом. Коробочки висели на столбиках довольно густо, и между невидимыми инфракрасными лучами пробраться не было ни малейшей возможности.

      А чтобы коварный диверсант не соблазнил часового выключить хитрую сигнализацию и открыть ворота, на торчавших в двух противоположных углах огороженного участка вышках тихо поскрипывали вращающиеся телекамеры. И горе тому часовому, который под их недреманным оком задумает нарушить устав! Сразу же будет он виден на экране в караулке – это Валетову показали сразу, чтобы по привычке не начал отлынивать и не терял бдительности. Объект просматривался полностью.

      Вышки, кстати, были не простые, а бронированные. На тот же случай, если часовой будет от них слишком далеко, в оставшихся сиротливо пустыми углах имелись окопы. И не простые, а с перекрытыми бойницами – почти что дзот, не каждый снайпер в таком окопе достанет. И не сразу. Словом, войска химической защиты позаботились о своих часовых так, будто им приходилось ежеминутно опасаться обстрела и нападения. Солидно позаботились. Что опять-таки возвращало к мыслям о содержимом столь тщательно охраняемого склада.

      А вдруг тут и правда что-то особо важное? Такое, что хоть для террористов, хоть для шпионов дороже жизни? Да, кстати, а почем у них нынче жизнь? В смысле – а сколько они заплатили бы?.. Нет, это точно лишнее. Если бешеные бабки запросто сначала дадут часовому, потом вернут себе. Снимут с еще теплого тела часового Валетова, и вообще, ну их на фиг, такие дела. В армию от братвы сбежал, еле расплатился. Что же это, потом еще и от армии бегать? Точнее, от особистов? Перед глазами встало видение парящего над бетонкой майора Сытина, послышался ласковый голос: «В общем, вам выгоднее будет сразу к нам обратиться».

      А что, если и вправду – согласиться, взять с них... ну хоть штуку баксов, а потом сразу: «Стой, стрелять буду!» И когда их повяжут, морду кирпичом – я не я, не брал ничего, честно нес службу, пытались подкупить... Деньги можно и спрятать... Нет, все равно всплывет. Раскопают. И дело, и деньги. А потом добрый дяденька майор закопает Валетова. И, если будет в хорошем настроении, даже пристрелит перед этим. Лучше уж сразу задержать, хоть отпуск дадут. А могут, кстати, и орден. Приехать в батальон с орденом, зайти в кабинет к Стойлохрякову – видели, мол, товарищ комбат? Весь год вам Валетов не такой был – а ведь лучший ваш солдат, гордость батальона! Всего округа, и что бы понимал тот генерал Лычко! Да и для дембеля штука – лучше не придумаешь. Это тебе не латунная подкладка под значок и не аксельбант из китайского шнурка. Орден! Можно вообще проехать домой скромно так, в одном камуфляже – но с орденом. Вот, мол, сынки, кто всю службу шуршал, а кто и за родину воевал!..

      Что-то