Упал, отжался!. Михаил Серегин

Не могу я идти, товарищ лейтенант. – Резинкин то ли вздохнул, то ли всхлипнул. – Я сейчас упаду...

      – Тогда падай и ползи! – Мудрецкий был беспощаден.

      – Если упаду, тогда и ползти не смогу! – Отчаянный хрип звучал как-то странно.

      – Да что там у тебя... – Лейтенант двинулся на голос. Перед ним показалась из тумана серая стена. «Фанерка, – заметил Юрий. – В прошлом году не покрасили, за зиму покоробилась и подгнила кое-где. Это, надо понимать, и есть здешний сортир». Определив по запаху направление, Мудрецкий двинулся ко входу. Конструкция была не то чтобы стандартная, но достаточно распространенная: над обширной ямой на сваренном из труб каркасе располагались фанерные стенки и шиферная крыша. Дешево, прилично, в случае необходимости быстро монтируется, ремонтируется и демонтируется. При должном уходе выдерживает прямое попадание любого необученного духа, заработавшего в полевых условиях неизбежное расстройство не привыкшего к тяготам и лишениям военной пищи желудка.

      Двери, разумеется, не было. Остановившись перед прямоугольным проемом, Юра пожалел, что оставил противогаз в машине. Вот куда иностранные делегации водить – особенно наблюдателей от вероятного противника! В целях сокращения вражеского командного состава...

      – Резинкин! – каркнул в едкую темноту лейтенант и тут же отвернулся, безуспешно стараясь поймать хоть ничтожную струйку чистого воздуха.

      – Я-а... – совсем уже вяло отозвался голос откуда-то справа. Мудрецкий заглянул внутрь и протер заслезившиеся глаза. Посмотрел еще раз, потом достал очки. Улыбнулся, не разжимая губ, и продолжил обход общественного здания.

      В одной из секций фанерной обшивки имелся свеженький, только что образовавшийся пролом. Ну, может быть, не сию секунду, но этим утром – наверняка. А еще вероятнее – несколько минут назад, когда до стоящей на бетонке «шишиги» донесся громкий, тогда еще необъяснимый треск. Отверстие в точности повторяло контуры человеческого тела, средней комплекции и среднего роста. Само тело, принадлежащее ефрейтору Резинкину, в настоящий момент располагалось в весьма неустойчивой и неудобной позе.

      За проломом не было обычной кабинки с дырой в полу. Да и пол как таковой напрочь отсутствовал. Вместо него из стальной рамы щерились огрызки гнилых досок, а две доски покрепче служили дверью – крест-накрест закрывали опасный отсек от неосторожных посетителей. Правда, такое ограждение было рассчитано только на тех посетителей, которые могли проникнуть в сортир обычным путем. Резинкину, можно сказать, повезло: он зацепился берцами за трубу на краю пролома, а руки успел раскинуть как раз по ширине бывшей кабинки. И теперь лучший водитель отдельного мотострелкового батальона, победитель международного соревнования и специалист по сложным угонам висел над благоухающей многолетними завалами ямой в положении, которое обычно называют «упор лежа».

      – Ну и кто тут падать собрался? – с доброй улыбкой спросил подчиненного Мудрецкий. – Ты же у нас чемпион взвода по этому виду спорта.