Мистика. Рассказы. Александр Михан

очереди перед Николаем Петровичем стояло ровно сорок человек. Не сказать, чтобы быстро, но очередь потихоньку продвигалась, хотя, если подумать, то спешить особо было некуда. Перед Николаем Петровичем стояли молодые люди, постоянно шутили и смеялись. Один из них все время рассказывал какие-то смешные истории, и его друзья, услышав концовку очередного анекдота, просто надрывались от смеха.

      – Нельзя ли потише, молодые люди? – обернулась стоявшая перед ними женщина. – Неужели вас не учили, как нужно себя вести? Ну что за воспитание?

      – Извините нашего друга, это он от волнения. Мы ведь все первый раз сюда попали, а он, когда волнуется, всегда языком треплет, – объяснила женщине девушка из их компании.

      – Мы все здесь впервые, но это не значит, что нужно мешать другим, – ответила женщина и шагнула на два шага вперед, чтобы встать подальше от этой шумной компании.

      После этого замечания ребята стали вести себя потише, однако все равно, хоть и вполголоса, но продолжали смеяться над шутками своего друга. Так, незаметно, слушая, над чем смеется нынешняя молодежь, Николай Петрович дошел до регистрации. «Ну, вот и моя очередь подошла», – подумал Николай Петрович, когда все, кто перед ним стоял, зарегистрировались и пошли по своим местам.

      За столом сидел мужчина, внешне выглядевший лет на пятьдесят. Он достал анкету и, взяв в руки карандаш, сказал:

      – Присаживайтесь, уважаемый! В ногах правды нет. Как мне вас величать?

      – Николай Петрович!

      – Петрович, – проговаривая вслух записываемое слово, произнес мужчина. – Стало быть, ваш отец Пётр.

      – Так и есть – Петр Иванович, – ответил старик.

      – Как и я, Пётр, – поднял глаза на Николая Петровича мужчина. – Постойте, что-то мне ваше лицо знакомо! Это не тот ли Пётр Иванович, что в войну спрятал иконы? В землю закопал от немцев, чтобы их не украли? У вас точно такие же черты лица, как и у него. Мне кажется, я когда-то и его анкету видел с фотографией.

      – Да, он. Мне с детства говорили, что я на отца похож. Хотя отца и не помню, он сразу после моего рождения умер. Давно, сразу после войны, – ответил Николай Петрович.– А что в той анкете еще было про него написано?

      – Я, честно, не помню, – ответил Пётр. – Столько народу, сами понимаете. Вот только в памяти его поступок остался. Не каждый тогда был на такое способен.

      – Это да. Сейчас не все жертвуют жизнью ради чего-то великого, измельчали людишки, – с грустью выдохнул Николай Петрович.

      – Позвольте с вами не согласиться. Я встречал и сейчас очень достойных сынов человеческих, которые… – вдруг Пётр прервался. – Подождите, дату рождения не записал, заговорил вас и чуть не забыл её внести.

      – 1946-й, – ответил Николай Петрович.

      – Рад бы с вами еще поговорить, но, сами понимаете, народу много. А мне всех принять и разместить нужно. Вы куда бы хотели: со всеми? Или отдельно домик?

      – Со всеми. Я и так в своем доме живу, охота с другими поговорить, – ответил старик. – А то последнее время совсем от людей отвык. Чуть не одичал