Варшавские «Пантеры». Алексей Владимирович Гребиняк

всех остальных – в расход сразу! – продолжал Якуб. – Кто рыпнется – тоже в расход! Вопросы?

      – Нет, командир, – нестройно отозвались повстанцы.

      – Зачем нам танки захватывать? – вдруг подал голос кто-то.

      – Затем! Оружие в них захватить, патроны, пулеметы снять наконец! – пояснил Якуб. – Еще вопросы?

      Повисло молчание.

      – Нету? По местам!

      – Есть!

      Повстанцы разбежались и попрятались кто куда – кто в отрытую и замаскированную загодя щель под деревом, кто за гору хлама у стены, кто в здания на первые-вторые этажи.

      – Вконец рехнулся, бедолага! – пробормотал пулеметчик Адам, сорокалетний здоровяк-грузчик, занявший позицию в одном из домов со своим ручным пулеметом «Брен». – Танки он решил захватывать, сопляк! Жечь их, и все!

      – Точно! – поддержал его напарник, девятнадцатилетний тощий шофер Франтишек, вооруженный пистолетом и гранатой, – нескладный, долговязый, похожий на аиста, – и шмыгнул носом. – Хотя, конечно, будь у нас танк, было бы удобней бошей бить!

      – Ну, будем посмотреть! – перехватив поудобнее свое тяжелое оружие, Адам умолк и стал ждать.

      Сам Якуб со своим помощником, двадцатилетним токарем Томашеком, поднялись тем временем на второй этаж в угловом доме. Тут у них тоже были припасены четыре бутылки с бензином, а еще два охотничьих ружья и пара самодельных перископов (каждый из двух дамских зеркалец), позволявших без риска осматривать всю улицу, не высовываясь наружу на радость снайперам. Для быстрого отхода в соседнее здание, если прижмут огнем – в стене комнаты был загодя пробит кувалдами проход, занавешенный пока что линялым ковром. Такие же проходы соединяли все дома между собой по обе стороны улицы, чтобы оперативно перемещаться из дома в дом, если припрет. Двое самых сильных повстанцев с кувалдами полдня потратили на то, чтобы проделать эти проходы, изрядно поворчав, но Якуб был непреклонен. Местные жители, кто еще оставался тут до последнего времени, предпочли исчезнуть с утра, когда стало понятно, что стрельба и бои только нарастают – и повстанцы были этому даже рады, ибо не приходилось теперь заботиться о лишних ртах и жизнях.

      – Что там? – вполголоса спросил Якуб, когда Томашек осторожно приподнял свой перископ над подоконником и стал осматривать улицу.

      – Три танка без пехоты, – так же тихо ответил соратник. – Прут как на параде.

      – Да ну?!

      Якуб пристроился рядом и тоже глянул в перископ. Действительно, три немецких танка, лязгая гусеницами по булыжной мостовой, уверенно двигались между строений – угловатые грязно-желтые чудовища с наклонной броней, длинными орудийными стволами и с красными тактическими номерами на массивных башнях, обвешанные запасными траками гусениц и инструментами вдоль бортов. Они казались чужими и неуместными на тихой варшавской улочке, эти стальные громкие монстры, распространяющие вокруг себя миазмы бензиновой гари. Колонна шла вперед со скоростью прогуливающегося пешехода, стрелок головного танка нервно ворочал влево-вправо