Пифия. Наталья Валенидовна Колесова

цветов… исчезают.

      Испаряются.

      Больно. Страшно.

      Страшно!

      – Тише, девочка, тише. Все хорошо. Ты уже с нами. Все хорошо.

      Теплые ладони сжимают мое лицо. Пальцы трут виски и лоб.

      – Время? – спрашивают над моей головой.

      Сухой голос Мадам:

      – Двадцать семь минут.

      – Многовато…

      Я пытаюсь шевельнуться и понимаю, что моя голова лежит на чьих-то коленях. Скашиваю глаза. Мадам возвышается надо мной, словно черный столб. Ловит мой взгляд, отворачивается и отходит. Чуть поодаль маячат Лора и очень бледная Елизавета. Рядом со мной, кряхтя, опускается на колени Матвей. Он больше, чем обычно, похож на выпущенного из темницы или психушки узника – волосы просто дыбом. Заглядывает мне в лицо.

      – Ну ты даешь, сорока! Всех напугала!

      – А что… а где…

      – Юля? – спрашивают у меня. – С ней все в порядке, видишь?

      Теплые ладони поворачивают мою голову набок, и я вижу Юльку. Она сидит на первом ряду, кутаясь в чью-то кофту. Глаза ее поблескивают.

      – Она сама во всем виновата! – заявляет зло, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кто ее просил лезть?

      Ну, Юлька в своем репертуаре. Значит, точно в порядке. Но ряды сидений за ее спиной пусты. Куда же все?..

      Только когда надо мной склоняется лицо Главного Оракула, я понимаю, на чьих коленях так уютно устроилась. Я пытаюсь приподняться, но меня не пускают.

      – Полежи еще. Расскажи, как ты себя чувствуешь?

      Я прислушиваюсь к ощущениям. Как всегда ломит голову. Левую половину тела покалывает. И нестерпимо ноет в груди – не от боли, а от привидевшегося кошмара.

      – Да так себе. А что случилось?

      – Ты, видимо, испугалась за Юлю, и забыла одно очень важное правило – пифия не должна касаться другой пифии, погруженной в транс…

      – Между прочим, ваши мальчики тоже не на высоте! – запальчиво восклицает Лора. – Где оказанная помощь? Чему вы их вообще учите?!

      По тому, с каким выражением взглядывает на нее Мадам, я понимаю, что они впервые оказались заодно.

      – Мальчишки растерялись, – негромко, как бы извиняясь, объясняет мне Брель. Мне? Помолчав, добавляет: – Да и я, кстати, тоже.

      Да в чем дело-то?!

      Оракул словно подслушивает мои мысли:

      – Ты тоже впала в транс. Насколько я понимаю, – он вопросительно смотрит на Елизавету, – впервые?

      Наставница мелко и часто кивает. Выбившиеся из тугой "шишки" седые пряди волос кивают вместе с ней.

      – Да, впервые за все время учебы! Уж сколько мы смесей не перепробовали, каких только методик не применяли! Я уж думала даже… – она косится на Мадам и умолкает. И так понятно: думала, что Мадам в кои-то веки ошиблась.

      То есть Юлька утащила меня в свой транс? И мы выдали одно и то же предсказание? Я смотрю на Юльку. Испуганной она не кажется. И уж выглядит всяко здоровей меня.

      – Юль, ты видела это? Пламя, ужас, да?

      Юлька, конечно, ответить не соизволяет. Дергает носом и отворачивается.