Будь моей судьбой. Кристина Амарант

– самой ей не удержать стило в трясущихся и распухших после дикого бега пальцах.

      Вот запрыгивает в пузатый фургончик службы спасения. Коротко и отрывисто излагает ситуацию медикам, пока автомобиль ползет вверх по горному серпантину.

      Медленно, так невыносимо медленно.

      Время утекает сквозь пальцы, Дженни вязнет в нем, как муха в сладком сиропе. Если бы это могло помочь, она бы обернулась и помчалась рыжей волчицей впереди фургона.

      Вот фургон тормозит у перекрывшей дорогу груды камней. Мгновенный ужас, когда до Дженни запоздало доходит, что нужно как-то спуститься в каньон. И невыразимое облегчение, когда спасатели достают тросы и крепят их на краю обрыва, обеспечивая медикам комфортный спуск в люльке из веревок.

      Изломанное тело на берегу реки. Дженни срывается и бежит, выкрикивая его имя, падает на колени рядом. И сердце замирает, перестает биться при виде слабой улыбки на побелевших губах. Демон шепчет: “Дженни-конфетка”, а потом все расплывается.

      Вот суетятся медики. Что-то выкрикивают, вкалывают регенератор, обмениваются короткими фразами сплошь из терминов, как будто на чужом языке. И Дженни по одной только озабоченной, но деловой интонации понимает, что дело худо, но не безнадежно. Они добрались, успели.

      – Все с ним будет в порядке, раз уж дождался, – с усмешкой говорит немолодой врач-сильф. И качает головой в изумлении. – Надо же, какие живучие твари!

      А Дженни даже не может сказать ему, что демоны не твари, потому что плачет. От облегчения, от пережитого ужаса. И от того, что теперь все будет хорошо.

      Подъем носилок с привязанным телом на тросах – уже в глубоких сумерках. Долгая дорога до ближайшего города, обескровленное лицо Раума и медик, с невозмутимым видом, обрабатывающий перелом.

      Огни фонарей, распахнутые ворота окружного госпиталя и двери операционной, которые захлопываются прямо перед ее лицом.

      – Подождите здесь, девушка.

      Последняя картинка: Дженни без сил опускается на стул. И темнота…

      ***

      Первым, что Раум увидел, когда очнулся, был потолок. Дощатый, в потеках белой краски – он откровенно озадачил демона. Ни в Шейди Манор, ни тем более в его городской квартире на семнадцатом этаже элитного небоскреба в центре столицы подобного убожества быть не могло.

      Раум повернул голову, увидел дремлющую на стуле Дженнифер и резко вспомнил все.

      Собственную дикую злость, когда он узнал, что рыжая обвела его вокруг пальца. Сутки за рулем в стремлении перехватить беглянку.

      Ночь в засаде: он действительно умудрился обогнать сладкую парочку почти на шесть часов. Затмевающая разум ярость, когда он увидел свою Дженни-конфетку рядом с этим ничтожеством Маккензи и представил чем они занимались прошлой ночью. Слова, сказанные под воздействием этой ярости, волна ответной тяжелой ненависти от рыжей…

      А потом сразу обвал, падение, боль и осознание, что все кончено.

      И ее обещание… Оно ведь не приснилось Рауму?

      – Дженни, – окликнул он. Собственный голос не понравился. Слишком