Будь моей судьбой. Кристина Амарант

тоже заклинило. Единственным выходом оставалась выломанная Дженни дверь и уходить нужно через нее. Быстрее, пока контур еще сдерживает душу хтонической твари.

      Девушка подползла к водительскому креслу. При взгляде на Раума, захотелось разрыдаться от ужаса и бессилия.

      Нельзя! Если она начнет сейчас психовать и плакать, они оба погибнут.

      Чтобы заткнуть подступающую истерику Дженни ударила кулаком по лобовому стеклу. Магически закаленное стекло разлетелось прозрачной крошкой похожей на мелко колотый лед, а костяшки пальцев противно заныли. И мантикора взревела громче.

      Легче не стало, но боль помогла собраться. Отодвинуть в сторону скулящую от ужаса Дженни-неумеху, приглушить эмоции, забыть о том, что этот окровавленный изувеченный мужчина – ее Раум.

      Просто есть задача и ее нужно выполнить.

      Так, у него сломана рука, проломлен череп. Наверняка это не единственные повреждения, есть еще переломы и внутренние травмы. Двигать пациента в таком состоянии категорически не рекомендуется, но выхода нет.

      – Потерпи, пожалуйста, – пробормотала она.

      Демон отозвался еще одним коротким стоном. Он был невероятно бледен, словно в одно мгновение лишился всех красок, превратился в рисунок углем на листе бумаги. На лбу выступила испарина, капли крови стекали по белым волосам. Красное на белом…

      И он оказался просто страшно, неподъемно тяжелым. Дженни ругалась, тащила его и всхлипывала. От страха, что он сейчас умрет у нее на руках. От страха перед мантикорой, чей раздраженный рев становился все громче, уже заглушая шум воды от реки.

      Ей удалось подтянуть его к выходу, когда Раум открыл глаза. Налитые кровью белки в сетке лопнувших сосудов и огромные – во всю радужку – зрачки. Белые губы дрогнули, шевельнулись.

      – Оставь меня, – тихо, но отчетливо приказал демон.

      Дженни оскалилась.

      – Не дождешься, – прорычала она и потянула его к выходу. – Что же ты тяжелый такой?! А посмотришь – кожа да кости!

      Почувствовав, что добыча ускользает, мантикора обиженно взвыла. Над искореженным капотом рассыпались яркие искры, воздух запах горячим металлом.

      – Дура! Сейчас рванет…

      – Сам дурак! Придурок, какой же ты законченный придурок, ди Форкалонен, – всхлипнула она, выволакивая его из машины. – Ненавижу тебя, гад, сукин сын, сволочь, эгоист! Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу… – девушка осеклась и замолчала, сберегая дыхание.

      Шаг, еще шаг. Остановиться и отдышаться нет времени, надо бежать! Надо пятиться под треск разлетающегося заклинания и рев хтонической твари. Пока мантикора еще связана, пока она в плену магических пут. Надо тянуть за собой изломанное тяжеленное тело и стараться не смотреть на кровь, которая уже заляпала всю юбку, стараться не думать, что каждый шаг может стать для них последним…

      Двадцать пять футов до скалы показались двадцатью пятью милями. Только когда красный с белыми прожилками камень закрыл от них остов изувеченной машины, Дженни выдохнула и выпустила свою