Корона из жемчуга и кораллов. Мара Резерфорд

как и мама, отец, Элиди и Сэми. А Зейди повернулась, чтобы посмотреть на меня, и под ее взглядом меня будто парализовало.

      Сэми мягко толкнул меня локтем.

      – Пей.

      – Я…

      Я ахнула, когда глаза Зейди закатились, и она свалилась на мешок с зерном. Все остальные бросились ей на помощь, а я все еще не двигалась, застыв в шоке, пока Сэми не взял меня за руку.

      Его прикосновение заставило меня отдернуть руку.

      – Не сейчас, – прошептала я.

      Отец уложил Зейди на спину, она моргала, глядя в потолок, а ее лицо побледнело.

      – Она в порядке? – беспомощно осматриваясь, спросила Элиди. – Она ведь не расстроилась, так ведь?

      – Просто дыши, – говорил отец Зейди, которая ловила ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. – Все будет хорошо.

      Элиди повернулась к маме.

      – Разве она не рада за свою сестру?

      Но мама не ответила, продолжая тщетно обмахивать лицо Зейди бумажным веером.

      Губернатор схватил сына за руку и рывком поднял его на ноги.

      – Да что с ней такое?

      – С ней ничего не случилось. Она просто удивлена, – сказал Сэми.

      – Между вами двоими что-то происходило? – прошипел губернатор.

      – Конечно, нет, – одновременно крикнули Сэми и мама.

      Я посмотрела на Талина, о котором все остальные на время забыли. Он поднялся на ноги и молча стоял, наблюдая за нами. Когда наши с ним взгляды встретились, он поднял бровь, как бы спрашивая: Что ты обо всем этом думаешь?

      Я гадала, сколько он успел подслушать из нашего с Сэми разговора. Мне казалось, что выражение его лица говорит: Все.

      – Я в порядке, – произнесла Зейди, заставляя себя сесть. – Сегодня я провела слишком много времени на солнце и недостаточно пила. Может кто-нибудь подать мне немного воды, пожалуйста?

      Элиди бросилась на кухню за стаканом воды, которую расплескала, спеша вернуться к Зейди.

      – Вот, держи. Сегодня было ужасно жарко, не так ли, Каллиопа?

      Моя мама пробормотала что-то себе под нос и растолкала всех с дороги, чтобы помочь Зейди подняться на ноги.

      – Ты ведь в порядке, Зейди?

      Она кивнула, потупив глаза в пол. По сжатой челюсти я могла сделать вывод, что она тщетно пытается сдержать слезы.

      Когда все вернулись за стол, Талин снова поднял свой бокал.

      – За Нору и Сэмиэля, – сказал он.

      На этот раз я выпила, поморщившись, когда жидкость коснулась моего языка. Напиток был намного крепче, чем разбавленное вино с празднования после церемонии. Талин наблюдал за мной поверх ободка своего бокала, его глаза восторженно мерцали. Сидевшая рядом со мной Зейди поднесла к губам бокал и опустила его, не отхлебнув, не моргнув и не улыбаясь. Я хотела сказать ей, что в этом нет ни моей вины, ни Сэми, что никто из нас этого не хотел, но я не могла сделать этого здесь.

      Наконец, когда все тарелки опустели, взрослые, извинившись, вышли поговорить на балкон.

      Талин помедлил. Он еще не был таким взрослым мужчиной, какими были отец и губернатор,