Насмешка Артиста. Александр Александрович Лобашов

господи! Культурность этого заведения зашкаливает. И это убивает меня. Мне нужно хоть как-то разбавить эту концентрацию культурности. И вообще! У нее отличная задница. Грех не попялиться. А вы, видимо, завидуете, лейтенант?

      – Чего?! – Хорниева покраснела от злости. – Все, хватит! Давайте заниматься убийством.

      – Я только за, но вы же начали эту тему. Я просто посмотрел ей вслед.

      – Вениамин!

      Мужчина слабо посмеялся и вскинул руки.

      – Ну, все-все. У нас реально много работы.

      Хорниева выдохнула и, наконец, отвлеклась на дело.

      – Почему же она так спокойна?

      – Не знаю. Нужно поговорить с ее отцом.

      Следователи отправились в кабинет художника.

      Это была просторная комната, выполненная все в том же стиле барокко. За столом сидел седоволосый мужчина. На вид лет шестидесяти.

      За его спиной висела огромная картина. Единственная в данном кабинете. На ней была изображена маленькая девочка на высоком стуле.

      – Следователи? Вам удалось найти негодяя? – молвил Первороднов, вставая из-за стола.

      – Эм-м. – Вениамин слегка опешил от такого вопроса. – Нет, мы же только начали. Меня зовут капитан Хлебников, со мной лейтенант Хорниева. Мы должны задать вам несколько вопросов.

      – Убийца – Жан-Поль Дю Мерси. – резко проговорил художник и отвернулся к окну.

      – Кто? – изумились в один голос Хлебников и Хорниева.

      – Жан-Поль Дю Мерси. Он – злодей и глиномес. Мой главный враг.

      – Простите… Откуда такая уверенность?

      – Разумеется, у меня есть причины так полагать. Когда я только прибыл в город, чтобы основать выставку, этот мерзавец уже был здесь. Мы случайно пересеклись в ресторане «Перо Порицателя», он сказал, что я пожалею, что прибыл в «его» город. Ха! Он возомнил этот город своим.

      – Погодите. С чего вообще началась ваша вражда?

      – С чего? Хм. Это было несколько лет назад в Праге. На слёте художников. Он хотел подкатить ко мне свои яйчишки, но я сразу дал понять, что являюсь закоренелым гетеросексуалом. Потом мы разговорились о живописи. И это чудовище сказало, что творчество Айвазовского переоценено. Я по его глазам видел, как он хотел оскорбить мое чувство прекрасного. Это было невыносимо. Я высказал о его вкусах все, что думал. Каково же было моё удовлетворение, когда я столкнулся со спесивым возмущением на его лице.

      – Стоп-стоп! Вы говорите, что стали заклятыми врагами просто из-за споров об искусстве?

      – Истинно так. На днях я подговорил мужа своей дочери закинуть этому содомиту мертвую крысу в почтовый ящик. Видимо, засранец не отчаялся и сделал свой ход.

      – Так! – Вениамин уже едва сдерживался. – Вы понимаете, что там человека убили? Какая нахер крыса?!

      – Поумерь тон, мальчик. Я еще раз повторяю. Убийца – Жан-Поль Дю Мерси. Не могу сказать ничего хорошего о его творчестве, но в искусстве оскорблять мое достоинство он – величайший гроссмейстер.

      Вениамин тяжело вздохнул. Работа следователя требовала быть рассудительным. На грани с циничностью. Зачастую полицейские