В случае счастья. Давид Фонкинос

ей, как прошел день; порой они говорили о совсем посторонних вещах. Но Клер снова сворачивала разговор на мужа. Чем он занят? Что он делал днем? А в те вечера, когда у него были важные совещания? Игорь описал ей девушку, спросил, хочет ли она взглянуть на фото. В ней чувствовалась такая грусть… На миг ему захотелось солгать ей, убаюкать ее странной иллюзией. В своей работе он был отчасти демиургом – мог создавать фальшивые отношения, придумывать чужие жизни. Игорь считал, что это потрясающий сюжет для фильма: история детектива-мифомана. Но мифомана сентиментального. Он бы рассказывал женщине с заплаканными глазами, что ее муж проводит время безупречно. Но Игорь так поступить не мог. В жизни он выше всего ставил две вещи: правду и женщин. В конечном итоге, может, это одно и то же. Рискуя ее потерять, рискуя положить конец чисто рабочим отношениям, Игорь предъявил плоды своего труда. Клер увидела лицо Сони. И в тот же миг поняла, что теперь все будет гораздо сложнее. Можно обманываться чем-то неясным и неведомым, но лицо обмануться не даст.

      Игорь видел, как Клер больно, и чувствовал себя неловко. По счастью, она первая нарушила молчание:

      – Я хочу вам сказать две вещи. Первая: я расстроилась сильнее, чем думала.

      – Да… Я вижу…

      – А вторая – мне хочется, чтобы вы рассказали о себе. Хочу теперь заглянуть в чужую жизнь, не в свою.

      Мне надо отвлечься от нашего дела. Скажите, почему вы стали детективом?

      Они заказали бутылку красного вина, и Игорь понемногу разговорился. Все началось с блажи Доминика Дуброва. Тот был убежден, что доходный бизнес – это бизнес непременно семейный. По его словам, хлебное место живо хлебом домашним. Поэтому, основав “Агентство Дуброва”, он нанял и обучил всех своих сыновей, кузенов, племянников и прочих пройдох со стороны жены. Но пугливого племянника обошел, что пришлось не по вкусу его сестре. Мать Игоря считала, что ремесло, требующее целеустремленности и риска, станет для него отличным лекарством.

      “Клин клином вышибают”, – постоянно твердила она.

      Родители Игоря, видя, что сын с самого нежного возраста страдает застенчивостью, испробовали все, чтобы сделать его не столь социально ранимым. Подростком, в том возрасте, когда прыщи отнюдь не способствуют улучшению ситуации, Игорь был отправлен в театральную студию. Ведь говорят, большинство актеров – очень робкие люди. Игорь сначала упирался, потом подчинился решению родителей. В глубине души он знал, что таким уродился, что малейшее затруднение на людях внушает ему страх и что он всю жизнь так и будет дипломатом только в своей, внутренней стране.

      Руководитель студии нашел у него некоторые способности, и похвалы растопили его недоверие. Родители уже праздновали победу. Но они рано радовались. Пока было неясно, как он будет держаться на публике. Устроили небольшое представление перед десятком человек, и Игорь, собрав все силы, сумел отключиться от чужих взглядов. Ему нравился театр, он даже мечтал о жизни, где станет снова и снова, до бесконечности менять роли, о жизни как падении в пропасть, где можно