Дом Затмений. Кейси Л. Бонд

этими полированными стенами мои люди голодали? Не говоря уже о том, что собственный отец угрожал мне. Смерть, несомненно, заставила бы мои губы замолчать навсегда.

      – Сегодня днем, когда ты прогуливалась по дюнам, Нур, я разговаривал со Сфинкс, – наконец сказал Атон.

      Я отложила вилку. Золотой прибор звякнул о золотую поверхность стола.

      Прогуливалась по дюнам?

      Стиснув зубы, я изо всех сил старалась держать язык за зубами. Каким-то образом мне даже удалось изобразить скучающее выражение лица. Мне было любопытно узнать о его беседе со Сфинкс.

      – И она что-то предсказала?

      Брови отца приподнялись в легком удивлении.

      – Действительно, так она и сделала. Очень удачное пророчество.

      Отец был слишком доволен, так что предсказание, скорее всего, было связано с моей кончиной.

      Я посмотрела на пустой стул Джобы напротив отца. Вчера за ужином она в последний раз ела с нами, и никто из нас не заподозрил неладного. Я задавалась вопросом, планировал ли отец убивать своих жен или момент страстной ярости охватывал его, как огонь Сол, и самообладание ломалось, как хребет птицы, что готовили к обеденному столу.

      Тот факт, что место Джобы пустовало, означал, что отец еще не взял себе другую жену… По крайней мере, я надеялась на это.

      От курицы на моей тарелке у меня скрутило живот, и я отставила блюдо подальше.

      – На самом деле, – начал отец, – ее пророчество было настолько точным, что начало сбываться в тот самый момент, как я вышел из ее логова. Именно в тот момент Зуул встретил меня с посланием.

      Зуул, мужчина с холодными глазами, сложенный как каменная стена, стоял позади моего отца. Он не просто так был начальником личной охраны Атона. Зуул был яростно предан моему отцу и безжалостен в спаррингах, в которых отец настаивал, чтобы его люди участвовали. Такой преданный, что отрезал язык собственному брату, когда тот пошутил о моем отце. Его брат теперь был чернорабочим. Каждый день он рубил камень в невыносимую жару, пока не тащился обратно в свою ветхую лачугу или не падал от изнеможения, так что другим приходилось тащить его домой.

      Зуул всегда крутился рядом с отцом, осматривая комнату в поисках угроз, в существовании которых я не была уверена. Грудь этого мужчины была вдвое шире нашего стола, а на бритой голове вздувались вены, спускающиеся по предплечьям.

      Толпа, вернувшаяся к увеселению, как только я заняла свое место, снова расступилась, кланяясь жрецам Сол, что вошли по одному в комнату. Жрецы были не более важным орденом, чем остальные, поскольку также имели свою ценность для Сол. У служителей храма не было главы или иерархии, они были равны, каждый был частью круга, а его центром была Сол.

      В их рядах не было борьбы за власть, не было раздоров или ревности, зависти или ненависти. Они были семьей служителей, которые ничего так не хотели, как угодить богине. Поэтому, когда ее Атон пригласил их, они пришли.

      Отец встал, чтобы поприветствовать каждого жреца. Они низко поклонились, в то время как он едва соизволил