Пусть правит любовь. Автобиография. Ленни Кравиц

Карибского бассейна. Этот район казался безопасным. Вспоминая Бед-Стай, я думаю о Матушке-сестрице, героине Руби Ди из фильма Спайка Ли «Делай как надо!», которая наблюдает за окрестностями из своего окна. У нас повсюду были свои матушки-сестрицы. Если бабушка была на работе, а одна из матушек-сестриц ловила меня за какой-нибудь шалостью, то меня отчитывали прямо на месте. Потом она обо всем рассказывала бабушке, а это означало, что мне еще раз надерут задницу.

      Бабушка настолько сильно заботилась обо мне и любила, что, даже если мне попадало за дело, она всегда меня защищала. Бабушка всеми силами отрицала, что это сделал я, а потом, уже наедине, устраивала мне взбучку. Целью наказания было проучить меня, а не пристыдить при чужих людях. Поэтому она никому не позволяла меня позорить. И все же она не умела долго злиться. К вечеру я уже лежал, свернувшись калачиком в ее постели, и мы вдвоем смотрели ситкомы «Я люблю Люси», «Новобрачные» или ее любимое «Шоу Лоуренса Велка».

      Не только жизнь с бабушкой и дедушкой в Бед-Стае была отдельной вселенной, но и я был совершенно другим человеком с совершенно другим именем. Это произошло потому, что многие наши соседи приехали с юга. (Все постоянно говорили «Down South». Я долго думал, что это название города, пока не убедился в обратном.) Большинство переселенцев сохранили свой протяжный говор. Когда я встретил Поппи Бранча, соседского парнишку, который недавно переехал вместе со всей своей семьей «с юга», его сестра Рене спросила меня:

      – Как тебя зовут?

      – Ленни.

      – Эдди?

      – Я же сказал, Ленни.

      – О, дааа. Эдди.

      Я сдался. Вот так для жителей Бруклина я стал Эдди. На Манхэттене я был Ленни (раньше я писал свое имя с «-ie» на конце), а в Бруклине – Эдди. Моя близнецовская задница была довольна.

      Улицы будоражили мое воображение. Это было то время – конец 1960-х и начало 1970-х, – когда Бед-Стай еще не успел превратиться в зону военных действий. Были и преступления, и проявления жестокости, но к старшим по-прежнему относились с уважением. Что бы ни происходило, когда мой дедушка шел по улице, его всегда приветствовали: «Здравствуйте, господин Рокер!» Если бабушка возвращалась домой из супермаркета с охапкой продуктов, мальчики обязательно помогали ей донести их до двери.

      Мне нравились те персонажи, которые прогуливались по тротуарам, щеголяя своими лучшими брюками из габардина «ручной работы», сшитыми хозяином химчистки. Он был очень важным и стильным человеком. Многие носили туфли на платформе, золотые цепочки и пышные прически в стиле афро.

      Мои приятели жили в квартирах с облупившейся краской на стенах и потрескавшимся линолеумом на полу. Мы сидели на ящиках из-под молока и пили Kool-Aid[2] из банок из-под желе. И все же эти места были полны жизни и любви. Куда бы я ни забрел, я был членом семьи. Мамы моих друзей относились ко мне как к собственному сыну. Они всегда ставили дополнительную тарелку с курицей, фасолью и рисом.

      Саундтреком Бед-Стая

2

Kool-Aid – это бренд ароматизированной смеси для напитков. Продается в виде порошка, который нужно растворить в воде. – Прим. ред.