Пусть правит любовь. Автобиография. Ленни Кравиц

полно травматических ситуаций. Я хочу поделиться с вами теми потрясениями и проблемами, с которыми столкнула меня жизнь, но моя история – это не одна сплошная тьма. Моя юность была полна радости, и окружала меня бесконечная безусловная любовь. Со стороны моей мамы и дюжины очаровательных крестных, со стороны бабушек и дедушек, со стороны соседей, которые были мне как родные тети и дяди, со стороны сестер, кузенов и друзей, которые стали моей семьей.

      Отец тоже заботился обо мне, но мне потребовалось время, чтобы это понять. Он не знал, как показать свою привязанность, и наши отношения были довольно напряженными, потому что мы были слишком разные. Отец жил в рамках суровой дисциплины. Я рвался на свободу. Я с рождения был грязным и диким, как и большинство маленьких детей. Папа ненавидел беспорядок и ругал меня, увидев где-то на полу хоть одну завалявшуюся игрушку.

      Дело в том, что у меня были проблемы с дисциплиной. Отец был упрям, как и я. Эта черта характера была свойственна нам обоим. Во мне бурлила такая неистовая воля, которую было невозможно сдержать. Отец обладал такой властью, которую было невозможно оспорить. Мы с папой работали над достижением диаметрально разных целей с одинаковым рвением. Со временем наши разногласия только усугублялись. Только недавно я начал понимать, насколько мы похожи. Я безмерно благодарен ему за то, что он появился в моей жизни. Отец никогда меня не бросал. В трудные минуты он был рядом и предлагал незаменимую помощь. Ссоры приводили нас в тупик, но в конце концов я становился только сильнее. Я попросту не смог бы стать тем, кем являюсь сегодня, без этой борьбы двух сил. Какими бы безобразными ни были наши стычки, каждая из них несла в себе урок. Чтобы стать собой, мне пришлось испытать на себе воспитание отца.

      Мама была и остается моим сердцем. Именно она повесила над моей кроватью плакат с надписью: «Война вредна для здоровья детей и других живых существ». Именно мама нарисовала на моей щеке знак пацифика и с гордостью провела меня по антивоенному маршу в Центральном парке. Естественно, я не понимал политического подтекста, но мне нравилась атмосфера толпы, которая в один голос пела «Give Peace a Chance». Я чувствовал, что оказался в самом центре важного исторического момента. Я знал, что нахожусь под защитой доброты, которую излучала мама, и для этого ей даже не нужно было прилагать никаких усилий.

      Прежде всего она хотела удостовериться, что я знаю, кто я и где нахожусь, в прямом смысле слова. Для этого она научила меня моей самой первой песенке. У нее была очень милая мелодия. Я пел: «Меня зовут Леонард Альберт Кравиц. И я живу в Нью-Йорке, на Восточной Восемьдесят второй улице, дом 5. А еще я живу с бабушкой в доме 368 на Труп-авеню в Бруклине».

      Оглядываясь назад, я понимаю, что у этой песни был более глубокий смысл, чем я предполагал. В ней заключена двуликость моего детства. Два мира, две личности. Обе делали меня счастливее. Обе сформировали меня как человека. Я не знаю, как и почему смог с такой легкостью впитать в себя две совершенно разные культуры и все же сохранить уверенность