Воскресный папа. Юлия Резник

головку, чтобы немного согреть.

      – Выметайся, – велел я брату, который с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим.

      – Эй! А я что?

      – Ты смущаешь мою пациентку.

      – Послушайте, я правда в порядке и не нуждаюсь…

      – Арина Германовна!

      – Да?

      – Заткнитесь, пожалуйста. И не мешайте мне делать свою работу.

      Ну, ладно. Не совсем свою. Но почему-то мысль о предстоящем осмотре наполнила меня нетерпением. Пока Арина возмущенно открывала и закрывала рот, я задрал ее свитер и принялся вдумчиво «слушать» и… изучать. А посмотреть там было на что. Так что банальная процедура как-то незаметно для меня переросла во что-то странное. И волнующее.

      – Дышите… – грудная клетка поднялась. – Не дышите.

      – Не очень-то и хочется дышать вашим перегаром, – буркнула Ариша.

      – Ну, простите. У меня законный выходной. Я уж никого спасать не планировал. Думал с братом посидеть в кои веки по-человечески, а тут вы. – Я разозлился, резко отстранился и одернул ее толстый свитер. – Жить будете, – пробурчал. – Если сами себя не угробите. Это ж надо… На остановке она сидела. Здесь тебе не Африка!

      – Да, это точно, – как-то неожиданно быстро скисла Ариша и понурила голову. А я ведь уже привык к ее дерзости, и её ответ мне показался таким… неправильным, что ли.

      Я вернул стетоскоп на место в чемоданчик. Достал электронный градусник.

      – На. Померяй температуру. Если что – уколю. А там и сама справишься. И сними ты, ради Христа, этот свитер. Как будто не знаешь, что нужно делать при температуре!

      Думал, она меня пошлет. Но нет. Ариша только так посмотрела на меня странно, а потом послушно разделась. Прижала свитер к груди. Отвела взгляд и пробормотала:

      – Спасибо вам.

      – За что? – вскинул брови.

      – За все. За то, что не стали жаловаться. Меня ведь с трудом приняли. А мне очень нужна эта работа. Я… – она покусала запекшиеся шершавые губы. – Она все, что у меня осталось. Понимаете?

      Нет. Хоть я и был конченным трудоголиком, такого я не понимал. Потому что кроме работы у меня была семья. Мама, братья… Впрочем, мне не хотелось вникать в её проблемы. Это было совершенно лишнее. Мне своих хватало – выше головы. К тому же каждый вроде самой Ариши норовил мне этих проблем добавить.

      – Что ж ты, если так дорожишь работой, такие фокусы вытворяешь?

      – Не знаю, – совсем сникла она. – Наверное, просто не могу иначе. А вы бы смогли?

      Наши взгляды в который раз встретились. И столько я увидел в тех глазах, что холодок пошел по коже. Но я все смотрел. И смотрел.

      – Не знаю, – проворчал, откашлявшись. Термометр пропищал, и я сам достал его у неё из подмышки. Присвистнул. – За тридцать девять перевалило, Арина Германовна. Ну-ка ложись…

      – Зачем?

      – Уколю тебя. Зачем же еще? И в следующий раз, если решите замерзнуть насмерть, делайте это на другой остановке, я вас умоляю.

      – Да я просто задумалась. И забыла о времени…

      Её веки отяжелели, а еще буквально через