В объятиях деспота. Полина Ордо

другая боль, затаённая, личная, тугой пружиной впилась в рёбра, мешая дышать. В голове лихорадочно метались мысли.

      – Амелия, принеси моё лучшее платье. Если король нас… оставил, тогда королева встретит захватчиков с поднятой головой!

      На это она ничего не возразила. Только поклонилась, утешающе сжала мою руку и бросилась вон. Да и что она могла сказать? В Фарсоне все понимали: сдержать такую мощь, такую грубую животную силу людей у нас не хватит. Моргват увёл с собой едва ли не последних бойцов, оставив город беззащитным. И тут мой… супруг разыграл меня как удачную карту: меня головы вряд ли лишат, но на Моргвата такая милость не падёт.

      Убедившись, что Амелия вышла, я запахнула халат, подвязала его широким поясом и кинулась к письменному столу. Он весь был завален бумагами. Но напрасно я писала послания последним друзьям в надежде на их поддержку. Настали такие чёрные времена, когда каждый сам за себя.

      Я отыскала чистый лист бумаги, села на стул и открыла полупустую чернильницу. Торопливо скрипя пером, написала буквально две строчки. Присыпала песком чернила. Томительные мгновения ожидания превратились в пытку. Звук горна становился громче, мне даже начинало казаться, что земля сотрясается от чего-то слишком мощного.

      Смахнула песок, пробежалась глазами по короткой записке и сложила лист бумаги вчетверо. Прислушалась к шуму за дверью и подбежала к шкафу. Возле него была тайная панель. Нажав на неё, я открыла узкий проход, ведший к сигнальной башне. Там, в одной из пристроек, была голубятня.

      Подхватив рубашку и полы халата, взбегала по лестнице.

      Главное – успеть отправить послание.

      Жемчужина, моя любимая голубка, сидела в просторной клетке и вопрошающе смотрела на меня своим любопытным оранжевым глазом. Я не тратила время на ласку и любезность. Открыла дверцу, сунула сложенную бумагу в крепление на лапке и подхватила птицу, унося её с собой.

      Путь обратно дался тяжелее. Когда я вновь оказалась на балконе, за крепостной стеной колыхалось море стягов. Захватчики почти ворвались в город.

      – Жемчужина, – шепнула ей и прошлась пальцем по изящной шее, – лети к нему. Лети!

      Отпустила птицу, с тревогой наблюдая за ней. Выпускать её с башни было слишком рискованно. На сердце стало легче, когда голубка превратилась в крошечную точку на небе.

      Она донесёт послание.

      Может быть, я всё-таки смогу спасти того, кого люблю больше всего в этом мире.

      ***

      Казнить… Он приказал их всех казнить!

      Кровь пульсировала в висках, отчего перед глазами едва ли всё не меркло от гнева.

      Вот они, первые разительные перемены. Моргват бы бросил в тюрьму, издевался, может, пытал, но выбил бы эти деньги. Или нашёл какую-то болезненную точку и с садистским удовольствием на неё надавил. Он предпочитал держать всё в своих руках, делая из людей дойных коров. И на их отношение к себе ему было глубоко плевать.

      А тут…

      Нет. Этот чужеземец признаёт только силу и животный страх. Без полутонов и заискиваний. Его будут бояться не потому,