По линии взлёта. Даша Art

был прав. Это платье от Валентино. И это последний мамин подарок. Она так хотела увидеть меня в нём на сцене, чтобы я при этом пела её любимую песню.

      Céline Dion – My heart will go on love.

      Мама рассказывала, что это первый фильм, который они с моим отцом посмотрели вместе. Первое свидание и песня, которая стала символом их любви. Мама до последнего вздоха любила моего отца. Возможно, поэтому Алексей Семёнович так ненавидел меня – живое доказательство их любви.

      Сегодня я спела драгоценную песню в платье, которое для меня дороже всех денег на земле. Я провалилась. Не оправдала её ожиданий.

      Мои руки дрожат. Я вся сотрясаюсь.

      – Не прошла?

      Резко поднимаю голову, чтобы увидеть Михаила Михайловича, остановившегося напротив меня. Качаю головой ответ, всхлипывая. Слёзы брызнули с новой силой.

      – Бедная девочка, – старичок опускается возле меня на лавочку, прижимает меня к себе, словно заботливый дедушка, которого у меня никогда не было. Его рука заботливо поглаживает по темечку. Чувствую посторонний запах: корица и немного укропа. Но не отстраняюсь. – Я был уверен, что ты пройдёшь.

      – Я тоже… ик… ой, – сама удивляюсь появившейся икоте.

      – Значит, судей на мыло? – пытается пошутить дедушка.

      – Да! – дергаюсь я, выпрямляясь. – Особенно Биго!

      – Кого? – Дядя Миша улыбается, затем поднимается на ноги. – Вставай.

      – Зачем? – шмыгаю носом, но слёзы прекращаются.

      – Хочешь остаться на скамейке на ночь?

      Морщусь.

      – Нет, – выдыхаю едва слышно.

      – Тогда бери свой чемодан и шагай за мной. В темпе.

      Не знаю, почему я послушалась. Может, из-за того, что он приютил меня вчера. Или потому что только что успокаивал.

      Мы прошли три квартала. Ноги жутко заныли. Они были недовольны каблуками. Я уже всерьез собралась открыть чемодан, чтобы достать кеды, когда дядя Миша вдруг затормозил у подъезда.

      – Мы пришли, – добродушно улыбнулся старичок, подвигав усами. – Осталось только подняться на второй этаж.

      – Я не… – Подозрительно осматриваюсь. Впервые за пятнадцать минут в мою голову закрались нехорошие мысли. – Вы здесь живёте?

      – Да, – кряхтит дядя Миша, доставая ключ от домофона. – Я живу один, а комнат у меня две.

      – Но мне нечем платить за жилье.

      – Бог с тобой, детонька, – охнул охранник. – Не нужны мне твои деньги.

      – Но… – я подняла руку, чтобы возразить. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

      – Можешь прибираться в квартире, готовить…

      – Я не умею готовить.

      – Научишься, – уверенно отзывается дядя Миша. – Мне ведь не нужны изыски. Так, супец, картошку жаренную или макароны с колбасой.

      – Хорошо, – соглашаюсь. А у самой с плеч такая гора сваливается, что, удивительно, как она меня еще не раздавила.

      Мы входим в его квартиру. Я осматриваюсь. Маленькая прихожая, две комнатки, крохотная кухонька, туалет, ванная – вот и все богатство. Мне нравится.

      – Правило только