Цена покорности. Аля Кьют

женщинам рот? – Правильно, для минета. Но кто-то их всех обманул, и они считают, что для трепатни. Вот и эта…

      Я, не отрывая глаз от экрана, уточнил:

      – Добрый?

      Она, похоже, не уловила тонкого стеба и вопросительной интонации. Не придумала ничего лучше, как представиться.

      – Меня зовут Дарина. А Вас?

      Я повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Это чудо протягивала мне руку. Деловая какая, господи.

      – Кирилл Олегович Салманов, – представился я, поглотив ее прохладные пальцы своей ладонью.

      – Очень приятно, – пискнула она, пытаясь выдернуть руку.

      Я не отпустил, конечно. Держал крепко и смотрел в перепуганные глаза. Она не моргала, не отводила взгляда. Как зачарованная мелкая мышка перед удавом.

      – Приятно? – снова повторил  я за ней с вопросом.

      Она перестала пытаться выдернуть руку.

      – Я что-то сделала не так?

      Я отпустил ее и рассмеялся.

      – Все, детка. Ты все сделала не так.

      – Я могу это исправить?

      – А ты бы хотела?

      – А Вам это нужно?

      – О, я уже и не знаю.

      Я продолжал посмеиваться. Ну и дела. Обычно болтовня девиц жутко раздражала, а уж если дело касалось покорных, которые не умели держать язык за зубами, я мог и разозлиться. А эта дурочка уже нарушила все возможные правила общения с хозяином. Мне бы хоть нахмуриться, но вместо этого смеюсь. Что за чудо.

      Потирая руку после моего захвата, она спросила:

      – Я должна Вас звать по имени-отчеству?

      Я глубоко вздохнул. В сотый раз за этот добрый вечер.

      – Дарина, милая,  ты вообще не должна была ко мне обращаться.

      – Эээ, разве наше странное знакомство отменяет банальную вежливость?

      Мне почти стало стыдно. Но уже через мгновение я вспомнил, кто тут хозяин. Ладно, придется объяснить.

      – Ты даже взглянуть на меня не имела право без разрешения. Я купил тебя, девочка. И тебе крупно повезло, потому что любой другой из этого клуба… –  Я мотнул головой назад, где за спиной остался особняк для особенных развлечений. –  … уже выписал бы тебе десяток плетей в качестве наказания, и ты бы неделю не могла сесть на задницу.

      – А Вы меня, значит, пороть не будете?

      Она напрочь игнорировала намек заткнуться. Либо тугодумка, либо просто без тормозов. Не знаю, что хуже. Боже, дай мне терпения.

      – Надо бы, но боюсь увлечься. Тебя еще воспитывать и воспитывать.

      – Разве это не противоречит правилам педагогики? Телесные наказания – худший метод воспитания.

      Она очень старалась сжать губы, но все равно заулыбалась. Нормально, да? Шутим. Очень уместно. По-хорошему, надо было просто прекратить этот нелепый треп и вернуться к правилам поведения уже дома. И завтра. На свежую голову. Но все тот же черт дергал меня за язык, побуждая отвечать дерзкой девице.

      – Шуточки, а? – я старался звучать сердито. – В контракте не было ни слова про смех до упаду. За юмор мне придется приплачивать?

      – Неа. –