Слепая зона. Ксана М

― Художники ― это чертовы интеллигенты, закопавшиеся в своей славе и не знающие, что такое тяжелый труд. Они гребут деньги лопатами, малюя свои дурацкие картины, пока другие горбатятся на трех работах, пытаясь заработать на кусок хлеба. Так что нет, мисс Монро, я не считаю художников работящими.

      Было больно, обидно, внутри разрастался гнев. Я хотела сказать всё, что думаю о нём, о его мнении, и куда он может его засунуть, но сдержалась.

      – Как долго вы горбатились на этот дом?

      – Простите? ― не понял он.

      – Этот дом, ― повторила я, ― сколько вы работали, чтобы его купить?

      Скулы Мака напряглись.

      – Этот дом принадлежал нашим родителям.

      – И они горбатились ― как вы выразились ― на трех работах?

      Это очко явно вылетело в мою пользу. Глаза придурка налились ещё большей яростью. Я рисковала, но мне было плевать. Если и начинать новую жизнь, то, наконец, учиться давать людям отпор.

      – Мой отец трудился. Всю свою жизнь. Как и моя мать.

      – Так же, как трудитесь вы? ― спросила я, а затем склонила голову набок. ― А, кстати, чем вы зарабатываете?

      И снова между нами залетали искры.

      Тейлор испуганно вертела головой, молча открывала рот и кусала губы.

      Наша перепалка напоминала игру в пинг-понг ― и финал обещал быть жарким.

      – Тебя это не касается.

      – Ты спортсмен, верно? ― я видела кубки и медали, принадлежавшие какому-то Майклу Маккейну, но не сразу сложила два и два. Думала, что это отец Тейлор или, возможно, её парень. Собиралась расспросить её об этом, но не успела. А ещё я упустила момент, когда мы перешли на «ты». ― Играешь в регби? Если не ошибаюсь, это спорт, в котором тупые качки бегают по полю с дурацким мячом?

      Комбо.

      – Ты ничего обо мне не знаешь, ― он сделал резкий шаг, и от неожиданности я отступила на два.

      – Мак, прошу тебя…

      Тейлор предприняла попытку остановить его, но та с треском провалилась.

      – Не смей рассуждать о том, чего не знаешь. Больше никогда.

      Сердце отстукнуло, но я всё же приблизилась и гордо вскинула голову.

      – Бесит, да? ― прошептала, улавливая знакомый древесно-пряный аромат.

      Глаза Мака отчего-то переместились на мои губы. Я ощутила странную дрожь по телу, но приняла её за ярость ― не более.

      – Тебе не следует играть со мной, Никки, ― услышала я, когда он вновь вернулся взглядом к моим глазам, ― это моя территория. И на ней ас ― я.

      Затем он грубо вручил мне мою джинсовку, которую я оставила днем в холле.

      – Когда будешь уходить, убедись, что взяла все свои вещи.

      Наверное, он ждал от меня каких-то слов ― хоть каких-то. Или думал, что я начну умолять его на коленях, просить дать мне эту работу и давить на жалость. Но ошибся.

      Николь Монро никогда и ни за что не станет так унижаться.

      Больше ― нет.

      Тейлор собиралась что-то сказать, но Мак просто развернулся и ушел, оставив нас одних в пустом коридоре.

      – Никки… мне так жаль…

      – Всё в порядке, ― я смягчилась и даже попыталась улыбнуться,