Связи. Литтмегалина

пациента. Мысленно Октавиус уже сидел на веранде, вытянув ноги под солнышко, и потягивал кофе с сахаром и сливками – редкий напиток с тех пор, как возраст сказался на скорости его обмена веществ.

      Прекрасные мечты о благостном отдыхе разбились вдребезги, когда в кабинет ворвался Дьобулус. Он пылал, как пламя над автозаправкой, а это был дурной, очень дурной знак. Хорошее настроение Октавиуса мгновенно почернело и скукожилось.

      – У меня прием, – рявкнул Октавиус, как будто это могло спасти ситуацию. Как будто еще можно было хоть что-то спасти.

      – Брось, этот парень безнадежен. Его девушка сделает аборт, а мать вышвырнет его из дома. Он умрет за мусорным баком возле какой-то рыгаловки, и еще неделю на него будут ссыпать мусор, прежде чем кто-то обратит внимание на то, что воняет больше обычного. О, нет, – Дьобулус удивленно выгнул рыжую бровь. – Его судьба изменилась. У него появился шанс. Кажется, я лучший психотерапевт чем ты, Октавиус. Что ж, пациент, можешь не благодарить, пошел вон.

      Дьобулус плюхнулся в освободившееся кресло. Октавиусу захотелось снять очки, чтобы не видеть хорошо знакомое нахальное выражение на лице старого приятеля.

      – Или мне следует занять твое место? – уточнил Дьобулус.

      – Он вернулся? – раздраженно осведомился Октавиус, верно угадав причину лихорадочной оживленности Дьобулуса.

      – Возможно. Ну или я просто соскучился по старому другу. Единственному в моей жизни другу. Да еще и лучшему. Я даже привез тебе подарок.

      Дьобулус извлек из кармана нечто и положил это на стол перед Октавиусом. Маленькая прямоугольная карточка из серого пластика.

      – Что это? – спросил Октавиус, не прикасаясь к карточке.

      – Твой пропуск в здание СЛ. Ты не представляешь, какие усилия мне пришлось приложить, чтобы выбить его для тебя. Стер подметки, бегая по инстанциям.

      – С ума сойти. Не могу поверить, то ты говоришь серьезно, – Октавиус поднялся из-за стола, тем самым увеличивая расстояние между собой и Дьобулусом. – В моей жизни было два бедствия, Дьобулус – дружба с тобой и шесть часов в обломках разрушенного здания. Не уверен, какое хуже. Я бы поверил в твои квази-дружеские мотивы, будь ты обдолбан и одет как сутенер, но, раз уж ты принарядился в гротескно пристойной манере, нет сомнений – грядет большое дело. И ты намерен меня в него втянуть. Нет уж, Дьобулус. На этот раз не сработает. Разбирайтесь без меня. У меня пятеро детей. И почти одиннадцать внуков.

      – Почти?

      – Моей младшей рожать в ноябре.

      – Даже не спросишь, что он сделал?

      – Что он сделал? – вздохнул Октавиус.

      – Пока ничего. Но он сделает. Ты нужен нам. Ты нужен Ровенне. Вспомни о своем патриотизме.

      – Если бы я мог о нем забыть.

      – Ты был прекрасным психиатром.

      – Я продолжил быть прекрасным психиатром в другом месте.

      – Здесь? – вытянув губы трубочкой, Дьобулус обвел рукой кабинет. – Ты правда считаешь, что нянькаться с гнилыми нариками – вершина твоей профессиональной