Утерянный мир. Три пути. Геннадий Андреевич Харламов

несколько минут врач вышел на улицу к людям. Это худощавый седой мужчина в белом халате, из-под которого виднелась гражданская одежда.

      – Он в порядке, это не радиация, скорее всего, химические ожоги, его жизни ничего не угрожает, но сейчас он бредит и не в состоянии что-то доложить. Мы стабилизируем его состояние и уточним, что произошло. Сейчас ему нужен покой, просьба не беспокоить его.

      Толпа явно негодовала. К доктору подошел капитан, который сидел на первом выездном совещании рядом с Кафельниковым, и требовательным тоном приказал пропустить его к солдату для допроса.

      – Послушайте, у нас нет связи ни с кем, в городе происходит какая-то хрень, и у меня совсем нет времени ждать, пока он там отоспится и придет в себя, если вы не забыли, мы на военном положении.

      Доктор не стал спорить и, сделав шаг в сторону, одной рукой откинул распашной вход, капитан вошел внутрь, но ненадолго. Практически сразу вышел наружу.

      – Где он?! – в его голосе чувствовалась полная растерянность.

      Медик зашел внутрь, а за ним люди с улицы. Как мне потом рассказывали, солдат пропал, просто растворился в воздухе, оставив свою одежду на кушетке.

      Все это выглядело очень странно, и вначале все предположили, что он просто разделся и сбежал через второй выход из палатки, но это оказалось не так, он был тяжело ранен, еле перебирал ногами и уйти сам был попросту не в состоянии. Вакханалия вокруг палатки длилась еще минут пятнадцать, после чего оттуда спешно начали выбегать люди. Их руки, ноги и лица были покрыты подобными ранами, они гнили заживо, и мне показалось, будто раны расползаются по поверхности кожи прямо на глазах.

      – Пошли быстрее, надо помочь! – сказал Женя.

      Я положил ему руку на плечо, меня осенило:

      – Женя, стой! Если я правильно понимаю, они были внутри! Эта зараза передается, сколько времени прошло с их контакта? – я посмотрел на часы. – Минут десять-пятнадцать максимум. Надо взять это время за основу, Женя. Газы! Не давай никому к себе близко подходить. Бери шмотки и дуй к своим! «Ты меня понял?» – сказал я, тряся его за плечи и крича в лицо. Женя смотрел на прокаженных и не отводил от них взгляд.

      – Ты все понял, Женя?!

      – Да… да, я все понял, – ответил он явно растерянно, переведя на меня свой взгляд.

      – Удачи тебе, Женя, удачи! – я пожал его руку и побежал к служебным машинам, по пути надевая противогаз.

      В тот момент мне почему-то казалось, что это должно мне помочь. Запрыгнул в первый попавшийся уазик, ключи были в замке, завелся и тронулся. Я должен был поехать к родным, произошедшее наложило на меня довольно сильный отпечаток, и я не на шутку переживал за них. Чтобы выехать из палаточного городка, мне надо было пересечь его целиком по импровизированной центральной улице. Уже на выезде я увидел Женю, он стоял спиной ко мне с большим рюкзаком, я легко узнал его, он был единственный в противогазе. И то, что я увидел, очень