Человек, который умер дважды. Ричард Осман

продолжает Ибрагим. – Вам семьдесят семь?

      – В следующем году будет семьдесят восемь, – кивает Джойс.

      – Само собой, – соглашается Ибрагим. – Итак, давайте посмотрим, какова ожидаемая продолжительность жизни для человека семидесяти семи лет.

      – О да! – радуется Джойс. – Я очень люблю такие вещи. Как-то раз на причале мне погадали на Таро. Гадалка пообещала, что я разбогатею.

      – В частности, мы должны определить, каковы ваши шансы прожить дольше, чем живет собака среднего размера.

      – Не понимаю, почему ты так и не женился, старина, – обращается к Ибрагиму Рон, доставая из стоящего на столе кулера белое вино. – С твоим-то красноречием! Кому добавить?

      – Спасибо, Рон, – говорит Джойс. – Лей до краев, чтобы не пришлось доливать.

      Ибрагим продолжает:

      – Имеется пятьдесят один процент вероятности, что семидесятисемилетняя женщина проживет еще пятнадцать лет.

      – Славно, – отзывается Джойс. – Кстати, я так и не разбогатела.

      – Итак, если вы сейчас возьмете собаку, Джойс, переживете ли вы ее? Вот в чем вопрос.

      – Я чисто назло пережил бы, – заявляет Рон. – Мы с ней сидели бы по углам и таращились бы друг на друга: чья возьмет. Я не уступил бы. Это как в семьдесят восьмом на переговорах с Британской автомобилестроительной компанией. Когда один из них первым вышел отлить, я понял, что мы их сделаем. – Рон глотнул вина. – Никогда не уходи в туалет первым. Хоть узлом завяжись, но с места не двигайся.

      – Посмотрим правде в глаза, Джойс, – продолжает Ибрагим. – Может, да, а может, и нет. Пятьдесят один процент. Все равно что монетку подкинуть, и, по моему мнению, так рисковать не стоит. Человек не должен умирать раньше своей собаки.

      – Это что, древнеегипетская поговорка или наставление старого психотерапевта? – интересуется Джойс. – Или вы только что это придумали?

      Ибрагим снова чокается с Джойс бокалом, давая понять, что с мудростями еще не закончил.

      – Умирать надо раньше детей, потому что их мы научили жить без нас. Но нельзя умирать раньше собаки. Ее мы учим жить с нами.

      – Ну спасибо, Ибрагим, вы дали мне пищу для размышлений, – говорит Джойс. – Хотя звучит это все несколько бездушно. Как тебе кажется, Элизабет?

      Элизабет ее слышит, но мысленно она все еще едет в белом фургоне с трупом и усатым доктором. Это не единственный подобный случай в карьере Элизабет, однако достаточно необычный, чтобы запомниться: всякий, кто знал Маркуса Кармайкла, с этим согласился бы.

      – А ты сломай систему Ибрагима, – советует она. – Возьми старую собаку.

      И вот опять Кармайкл, столько лет спустя. Что ему надо? Дружеская беседа? Уютный вечер воспоминаний у зажженного камина? Кто знает.

      Счет подает новая официантка. Зовут ее Поппи, на запястье у нее вытатуирована маргаритка. Поппи работает в ресторане уже две недели, но пока показывает не лучшие результаты.

      – Вы принесли нам счет двенадцатого стола, Поппи, – замечает Рон.

      Поппи