Пастух. Итан Кросс

занятий с ним доктор мог прийти к одному заключению, а следующий на основе реакций Акермана вел исследование уже в совершенно ином направлении.

      – Мне начинает казаться, что он их дурачил.

      – Вполне возможно, но один из мозгоправов выдвинул другую теорию. Этот доктор – я все время забываю его фамилию – просмотрел все видеозаписи, сделанные Акерманом-старшим. Он заметил, что в конце концов мальчик стал тем, кого хотел сделать из него отец. Если папочка хотел, чтобы он убивал, он превращался в убийцу. Если хотел лишить его всяческих эмоций, мальчишка подавлял свои чувства и обращался в камень. Этот доктор посчитал, что Акерман просто был запрограммирован на то, чтобы подсознательно и интуитивно становиться тем, кого хотели видеть в нем врачи. Если исследователь желал доказать, что он не испытывал раскаяния, он ни в чем не раскаивался. По крайней мере, внешне. И наоборот. Вот почему его случай так интересен. В действительности он человек, который не принадлежит самому себе. Он часто имитирует других убийц, и не только тех, кто реально существует, но и созданных поп-культурой. Может даже сложиться впечатление, что он убивает не для самого себя. Он словно старается дать миру то, что люди желают получить от свихнувшегося убийцы. Он играет ту роль, которая, как ему представляется, написана для него.

      Маркус ненадолго задумался над этим, а потом, желая сменить тему разговора, сказал:

      – Не обижайтесь на мои слова, но, как мне кажется, для простого шерифа вы слишком много знаете о серийных убийцах.

      Шериф рассмеялся.

      – В другой жизни я был агентом ФБР по особо важным делам. И служил в отделе поведенческого анализа. Любил свою работу, но у меня оставалось слишком мало времени на воспитание дочери, а это было почти таким же призванием, как и служба. Вскоре после того как… умерла жена, здесь открылась вакансия, и я занял этот пост. Он позволяет мне бывать дома почти каждый вечер. И все сложилось как нельзя лучше. Я ничуть не сожалею о прошлом.

      Маркус отметил про себя, что шериф сам заявил об отсутствии сожалений, даже не дожидаясь наводящего вопроса. Ему стало любопытно: кого шериф хотел в этом убедить – своего гостя или самого себя?

      Шериф подвел черту.

      – Вот тебе моя история. А теперь почему бы тебе не поведать мне свою?

      – Так и рассказывать особенно нечего. Я родился и вырос в Нью-Йорке. Служил детективом в отделе по расследованию убийств. Работа мне не особенно нравилась. Потом скончалась моя тетушка, и я унаследовал от нее небольшое ранчо неподалеку от этого города.

      – Ты слишком молод для должности детектива, тебе самому так не кажется?

      Маркус пожал плечами.

      – Многие коллеги говорили обо мне то же самое.

      – Гм… Но явно не все.

      – Что вы имеете в виду?

      – Я сделал несколько телефонных звонков и поговорил с одним из твоих бывших шефов.

      Маркус напрягся. Это не сулило ничего хорошего.

      Шериф помедлил, словно желая узнать его реакцию.

      – Джентльмен,