Невеста полоза. Мора фон Эпштейн

леса, старательно прячась от взглядов припозднившихся домой парней. К священному древу надо приходить с открытой душой и свободным телом, ибо только тогда он внемлет человеческой просьбе.

      Ночной лес похож на сказку. Страшную сказку с почему-то неизменно добрым концом. Темнота пугает и манит, шелест листьев похож на шёпот влюблённых, крики ночных птиц заставляют вздрагивать и оглядываться. Тебе постоянно чудится, что кто-то смотрит в спину пристальным, немигающим взглядом, в котором нет ни зла, ни добра. Ты оглядываешься, но там только лес, ночной лес. А в небе сияет гордая луна, что заливает мир своим трепещущим, неверным светом, придавая ему оттенок тайны. И ты видишь это серебристое сияние, которое кажется таким реальным, что можно зачерпнуть рукой, но это лишь иллюзия. Здесь всё не так, как днём, и то, что тебе кажется настоящим, лишь выдумка луны, а действительность истончается, словно газовая ткань, отодвигаясь и исчезая за границами сознания. В ночном лесу возможно всё, тут воскресают старые легенды и воспоминания, здесь воплощаются страхи и мечты, но не надо бояться, ведь первые лучи солнца разрушат эту сказку и укажут дорогу домой… Однако, если ты вновь захочешь испытать это неуловимое чувство свободы, если почувствуешь жажду нового и неизведанного, приходи,… ночной лес всегда будет тебя ждать.

      – Элеан, и всё-таки я боюсь, – темноволосая девушка крепче сдавила локоть подруги и с завистью покосилась на невозмутимо шествующего по другому краю тропинки пса.

      – Если Руст спокоен, значит и нам волноваться не о чем.

      – Тебе-то самой не страшно? Даже чуточку?

      – Ну… не знаю.

      – Ну да, а если змею увидишь, то первая завизжишь так, что и в городе услышат.

      – Глупости, – Элеан несколько надулась, но быстро справилась с собой и, хитро покосившись на мелко вздрагивающую подругу, ехидно поинтересовалась. – А не напомнить ли кое-кому, как в прошлом году парни лягушку поймали и одной девушке за шиворот положили?

      – Прекрати.

      – Визгу было.

      – Прекрати! Мне и так страшно, ещё ты тут со своими шуточками.

      – Могу вернуться обратно в деревню.

      – Ну, уж нет, – Алира подпихнула подругу дальше по тропинке, – вместе ушли, вместе и вернёмся. Ты же не бросишь меня здесь одну.

      – Увы, ну почему я всегда тебе потакаю?

      – Мы же подруги.

      – Подруги.

      Элеан улыбнулась, но в этот раз её улыбка была скорее нежной, чем насмешливой. Алира была единственной девушкой в деревне, с которой она общалась и кому могла простить всё на свете. Возможно, всё дело в том, что они так же вместе с самого детства, и девушка никогда не упрекала подругу за её странности, благодушно ничего не замечая и не ссорясь по пустякам. Когда родители Элеан странным образом погибли и семилетнюю девочку забрала к себе тётка, многие деревенские жители шушукались, что ребёнок зачарован или, хуже того, проклят, запрещая своим детям с ней общаться. Но Алире было наплевать на досужие сплетни, и они продолжали вместе играть, невзирая на ворчание стариков. Шло время, девочки выросли, и никто уже не вспоминал,