Кот Сократ. Невероятные истории. Михаил Самарский

вижу, как он за последнее время изменился, словно на крыльях летает. Тут и к бабке не ходи, сразу видно: влюбился.

      Глава 17

      Эх, опять я пострадал из-за человеческой несправедливости. Что мне больше всего не нравится в людях, так это нежелание признавать свои ошибки. И даже если в душе они признаю́т и понимают, что поступили неправильно, всё равно никогда не созна́ются.

      Тот выходной день выглядел как будний. Димка с утра пораньше уехал на тренировку. У них, как он говорит, на носу был какой-то чемпионат, и ребята почти всё свободное время проводили в спортзале.

      Ближе к обеду на пороге нашего дома появилась Даша, Катькина подруга. Девочки договорились, что она придёт к нам и они вместе с Александром Петровичем поедут сначала в магазин за кормом для животных, а потом в приют. Пока отец и дочь собирались, Даша общалась со мной и Пухой.

      От чая с бутербродом, который ей предложила Татьяна Михайловна, она отказалась.

      – Спасибо, Татьяна Михайловна, я не голодна. Я пока с вашими животными пообщаюсь, – ответила Даша.

      Ладно, от чая отказалась, бог с ним – это вода. Я вообще не понимаю, что в нём люди находят. А вот зачем отказываться от бутерброда, сложно понять. Положи в карман, потом съешь. Я, например, никогда от еды не отказываюсь.

      Увидев Пуху, Дашка присела перед ней на корточки и начала её ласкать, целовать в нос, обнимать и проявлять прочие телячьи нежности. Не прошла, правда, и мимо меня, хотя я и не расположен к подобному проявлению чувств, но Дашу разве остановишь!

      Если ей позволят завести собаку, думаю, она своими поглаживаниями плешь протрёт ей на голове и зацелует до смерти.

      Девочка почесала мне за ухом и стала приговаривать:

      – Сократик, ты такой мягкий, как будто плюшевый. Так и хочется тебя гладить и гладить!

      Я показал Даше, что умею быть благодарным котом, и помурлыкал в ответ.

      «Благотворители» уехали, а мы с Татьяной Михайловной остались дома одни. Пуха, конечно, не в счёт.

      Я вошёл на кухню, устроился под батареей и стал наблюдать за происходящим. Татьяна Михайловна в этот момент колдовала над аппетитной розовой курочкой. У меня от одного только её вида слюнки потекли. Я сглотнул и смотрю с тоской дальше. Все мысли – о ней, о курочке. Думаю: что же она будет с ней делать? Не собирается же сырой птицей кормить семью? Ведь люди не едят сырое мясо! Это мы, животные, – любители полакомится свежениной. Хотя как-то видел по телевизору, в кулинарной программе, что вы тоже едите сырое мясо, очень мудрёно оно у вас называется, сразу и не вспомнишь, кажется, гаспачо. Нет, не гаспачо, а мучачо? Вот голова дырявая, забыл. А, вспомнил! Карпаччо. Ну и названьице, язык сломаешь! Умеете же вы так завернуть, что даже кошачий мозг начинает закипать.

      Татьяна Михайловна натёрла курицу какими-то специями и нашпиговала её яблоками. Я лежу и думаю: опять продукт испортила, такая славная птица была, и на тебе! Но пахнет, скажу я вам, всё равно изумительно.

      Хозяйка положила птицу в миску, поставила в духовку и говорит:

      – К