Жду тебя. Дженнифер Арментроут

зовут по пьянке. А вообще-то в миру я Олли.

      – Это звучит гораздо лучше, чем сеньор Кретин. – Я улыбнулась. Мы были уже на четвертом этаже. – А меня зовут…

      – Эвери. – Увидев мои округлившиеся глаза, он снова сверкнул своими белоснежными зубами. – Мне Кэм сказал.

      – О-о. Так… ты направляешься…

      – Эй, придурок, ты оставил дверь открытой! – Голос Кэма прогремел на весь дом, и в следующее мгновение он сам, в черной бейсболке, появился на лестничной площадке нашего этажа. Его губы скривились в ухмылке, когда он увидел нас вместе. – Эй, что ты делаешь с моей девушкой?! – крикнул он, устремляясь вниз.

      Моя девушка? Что? Я чуть не споткнулась.

      – Я просто объяснял ей, как живу под двумя именами.

      – О, неужели? – Кэм положил руку мне на плечи, и мои шлепанцы зацепились друг за друга. Он крепче обнял меня, прижимая к себе. – Стоять, дорогая, а то я тебя не удержу.

      – Только посмотрите на него. – Олли заспешил вниз по лестнице. – Девчонки так и падают к его ногам.

      Кэм усмехнулся и свободной рукой повернул бейсболку козырьком назад.

      – Ничего не могу с этим поделать. Я чертовски обаятелен.

      – А может, все дело в твоем запахе, – огрызнулся Олли. – Не уверен, что слышал шум душа сегодня утром.

      Кэм изобразил возмущение.

      – Я что, плохо пахну, Эвери?

      – Ты пахнешь изумительно, – пробормотала я, заливаясь краской. Впрочем, я не лукавила. От него действительно исходил потрясающий запах: смесь свежего белья, слабого одеколона и чего-то еще неуловимого, видимо, свойственного только ему. – То есть я хочу сказать, что ты не воняешь.

      Кэм задержал на мне взгляд чуть дольше обычного.

      – Идешь в универ?

      Мы спускались по лестнице, но его рука по-прежнему лежала на моих плечах, и у меня в боку покалывало, как будто я отлежала его во сне. Между тем Кэм вел себя так… естественно, словно для него это ничего не значило. Я вспомнила, как ночью он обнимал девушку, но для меня это было…

      Словами я объяснить не могла.

      – Эвери? – Кэм понизил голос.

      Я высвободилась из его объятий и заметила, что это не ускользнуло от Олли, который улыбнулся еще шире. Я поспешила вниз, соблюдая дистанцию.

      – Да, иду на искусствоведение. А вы, ребята?

      Кэм легко догнал меня на третьем этаже.

      – Мы идем завтракать. Тебе надо прогулять лекцию и присоединиться к нам.

      – Думаю, на этой неделе с меня хватит прогулов.

      – А я вот сачкую, – объявил Олли, – зато Кэм у нас пай-мальчик, у него лекции только после обеда.

      – А ты, выходит, плохой мальчик? – спросила я.

      Улыбка Олли и впрямь была заразительной.

      – О, я просто ужасный.

      Кэм смерил друга многозначительным взглядом.

      – Да, и это во всем: в грамматике, математике, английском, уборке за собой, общении с людьми. Продолжать можно до бесконечности.

      – Зато мне нет равных кое в чем другом.

      – Интересно, в чем же? – поинтересовался Кэм, когда мы вышли