Помагифлексим?. Анна Фирсова

до тех пор контрактом договор наш закреплён.

      Пять смертных душ ты должен будешь усыпить,

      Тогда из кубка волшебного будешь должен ты испить.

      И после этого обличье прежнее до смерти вновь ты обретёшь

      Но до тех пор в теле вампира жизнь ты проживёшь.

      Визгливый смех зазвенел у него в ушах. Он был повсюду. Он окружал его со всех сторон. Оскар закрыл уши и глаза и побежал стремглав, куда понесли ноги. Прочь от этого кладбища и сумасшедшего демона. Но смех не прекращался.

      Оскар почувствовал, будто что-то резко вырвалось из его грудной клетки через спину, и остановился. Хохот демона стих. Он стоял один посреди чащи и не знал, куда идти.

      Внезапно острая боль пронзила его голову. Парень застонал и упал на колени. В глазах потемнело, и вдруг он потерял сознание.

***

      январь 1878

      Стало лучше, чем вчера. Он почувствовал необычайную лёгкость во всём теле. И силу, о которой раньше подумать не мог. Оскар обнаружил себя в снегу, причём обильно припорошенным. Он уселся.

      «Странно. Совсем не холодно».

      Потрогал висок. Он стал абсолютно гладким, словно и не было никакого выстрела.

      «Почудилось, что ли? Опять в оборотня превратился неожиданно для себя? Но, сдаётся, сейчас, чай, не полнолуние».

      Он встал на ноги. Как пружинят его стопы! Сколько энергии! Он готов прямо сейчас забраться на эту огромную ель в два прыжка. Однако Оскар решил этого не делать. Мало ли.

      Надо идти домой, но парень не знал, где находится. Он выбрал направление наугад, посмотрев на затянутое облаками небо, через которое не проглядывал ни тонюсенький лучик света, и побрёл. Он шёл несколько часов, но совершенно не устал. Откуда столько энергии после проведённых нескольких дней, а возможно даже и недель в лесу?

      Но всё же Оскар решил, что в облике волка он быстрее доберётся до дома. Он снял брюки, рубашку, ботинки и носки, и встал с готовностью превратиться. Сосредоточился, зажмурив глаза.

      «Надо подумать о чём-то плохом, чтобы вызвать ярость».

      В голову лез только образ Маврикия. Вот с ним под руку идёт Ангелина.

      Оскар разозлился. Его даже затрясло. Он открыл глаза. Ощупал тело. Всё ещё человеческий облик.

      «Странно. От ярости прямо трясёт. Может, холодно слишком?»

      Но нужно двигаться дальше. И он пошёл. Наверное, он шёл так ещё несколько часов без устали, пока сумерки не начали сгущаться. Но вдруг резкая слабость напала на него. Голова закружилась, ноги подкосились, и он упал в снег.

      «Что за ахинея? Только что же всё было в порядке».

      Ему страшно захотелось пить. Он загрёб рукой горсть снега и сунул в рот, перекатывая языком. Снег растаял, и Оскар выпил воду из него. Но легче не стало. Даже наоборот: голова закружилась ещё пуще прежнего.

      Хотелось чего-то дикого…Чего-то, что он никогда не пробовал…Но отчего?

      Он возвёл глаза к небу. Облака стали реже.

      «Луна в первой четверти. Одиннадцатое января? Значит, мне уже должно было исполниться пятнадцать», – это были его последние