Метро 2033: Последний поход. Игорь Вардунас

стержня. – По одному на пару. Будете чертить по пути, чтобы не заблудиться. Стрелки, пометки, кому как удобнее.

      – А во сколько сбор? – в свою очередь поинтересовался Треска и поправил ушанку. – Долго нам тут зады отмораживать?

      – Пока все не обыщем или не найдем что-нибудь полезное. В общем, к вечеру на этом месте, – Тарас посмотрел на видимый в проломе далекий морской горизонт. – Более точного времени назначать нет смысла, поскольку часы есть только у Паштета.

      – Сейчас полвторого, – звонко отчитался Паштет, выпятил грудь под завистливым взглядом Трески и вернул на место отогнутый рукав натовской куртки. Старинные наручные часы являлись предметом его особой гордости, поскольку были механические, а не электронные, и не пострадали в войну.

      Как драгоценность с загадочной для молодого поколения надписью «carl zeiss», двадцать лет исправно отсчитывающая минуты молчания по человечеству, ни с того ни с сего угодила к нему в руки, не знал даже дувшийся на эту тайну Треска. И на мен Паштет никогда не шел, какую бы своеобразную роскошь нового мира не предлагали взамен лазавшие на поверхность мародеры и залетные караванщики-торгаши.

      Нет, и все тут.

      Украсть не пытались: Убежище-то одно – и рано или поздно воришка все равно объявится, либо пропажа всплывет в самый неподходящий момент. А в подземном бункере, приютившем несколько членов личного состава ВМФ и их семей, за кражу полагалась высшая и самая страшная мера наказания в изуродованном радиацией мире – изгнание на поверхность.

      Флотская дисциплина за двадцать лет сохранилась, как во времена ДО. Но в те дни, когда у пионерцев гостили караванщики или мародеры из окрестностей, Старейшины всегда незримо усиливали охрану. От залетных можно было ждать чего угодно – начиная с грабежей и заканчивая фатальными диверсиями по захвату территории.

      – О-о-о! Эй, паря, сменяемся на ти́кики, ы? Зырь, чё есть! – как-то, когда Паштет решил посмотреть завозной товар в передвижном рынке, к нему обратился один из многочисленных барыг. На ящике перед ним на брезенте были разложены какие-то ветхие черепки.

      – Не интересует, – на ходу отмахнулся рыбак.

      – Да не торопись, я за твои вот что тебе, – масляно сверкнул уцелевшим глазом жирный брыластый торгаш.

      Заметив, что прохожий замешкался, торговец уже выудил откуда-то из-под ящика нечто, завернутое в несколько слоев тряпья, и через мгновение Паштет чуть не ахнул от неожиданности. Внутри оказалась поразительной красоты статуэтка девушки, сидевшей, поджав ноги, такой белизны, что пионерец чуть не зажмурился.

      – Как говорится, экшклюзиффчик, – смрадно дыша перегаром и вцепившись в покупателя, поманил скряга-коротышка кургузым пальцем с грязным ногтем. – Мне один клан за нее тысячу патронов торговал, прикинь. А я тебе за ти́кики в мен отдам, ы? Вижу ж, что довоенец, а мы в таких вещах друг друга должны понимать. Время-то тебе зачем под землей? То-то и оно, брателло. Не полезнее, чем жопа с ручкой. А так – красота-красотулечка, крале своей подаришь, у нее глаз порадуется. Глядишь,