Если бы ты был(-а) на моём месте. Часть 2. Анастасия Ямшанова

я засунула блистер с таблетками в карман, словно это как-то могло помочь в быстром действии обезболивающего. Где-то на задворках памяти вспомнилось, что в столовой комнате находилось несколько подсвечников, которые не требовали электричества, зажигаясь старым проверенным способом – спичкой или зажигалкой.

      Выйдя в коридор, я обернулась. Пистолет остался на столешнице. Почувствовав новый приступ боли от нанесённых ударов, я решила не возвращаться за оружием и двинулась в сторону столовой. В комнате было так же темно, как и в коридоре, и мне понадобилось несколько минут, чтобы на ощупь найти нужные мне вещи. Чиркнув спичкой, зажгла огонёк и поднесла крошечную щепку дерева к фитилю свечки. Комнату озарил приятный приглушённый свет. До слуха вновь донёсся звук. На этот раз это был противный скрежет, точно кто-то проводил острой железякой по мраморному полу. Он прекратился, но на смену ему пришёл другой, более тихий. Я взяла подсвечник в руки и посмотрела в проём двери, напряжённо вслушиваясь в приближающиеся шаги. Сердце в груди затрепетало быстрее. Наконец, я разглядела тень человека, уверенно шагнувшего в столовую. Порывисто вдохнув, крепче сжала подсвечник.

      – Как ты смог попасть в дом? – казалось, этот вопрос не требовал ответа, но я была слишком удивлена и раздражена внезапным появлением.

      – Это никогда не было для меня проблемой, – самоуверенно ответил Реджинальд, ступая в комнату, попадая под мягкий свет огней свечей. Он неторопливо направлялся вглубь комнаты, вышагивая в мою сторону. Аккуратно поставив подсвечник на стол, я повернулась к Бруно и, почувствовав очередной приступ боли в рёбрах, сосредоточилась на размышлениях о времени действия обезболивающих таблеток.

      – Ты зря явился сюда, я слишком вымотана, – я прижала руку к животу и прикусила губу, пытаясь заглушить боль. Всякий раз, когда я видела Реджинальда с его неизменным надменным выражением лица, меня настигало раздражение. Теперь к этому добавлялось и чувство усталости, смешанное с болью. – У меня нет настроения для разговоров, – я вспомнила нашу недавнюю беседу, закончившуюся довольно неожиданно для нас обоих.

      Бруно улыбнулся. Его глаза мерцали в свете свечей, пока он медленно приближался, делая осторожные, мягкие шаги.

      – Чем-то расстроена?

      – Ты проницателен, как никогда, – съязвила, натянуто улыбнувшись. Я посмотрела на свечи; огонь стал подрагивать, словно от лёгкого ветра, которого в комнате не было. Переведя взгляд на Реджинальда, я сощурилась. – Как ты узнал, что я здесь?

      – Увидел свет в окне, – он посмотрел в сторону, словно подтверждая свои слова. Я проследила за его взглядом, едва кивнув. Бруно осторожно ступал ближе. Наконец, он замер, остановившись в двух шагах, то ли от моего резкого взгляда, то ли оттого, что я отступила назад. Прищурившись, Реджинальд опустил глаза, обратив на что-то внимание. Подняв руку, он протянул её к шее, но тут же остановился, сжав ладонь в кулак и затем опустив. – Ты ранена?

      Его вопрос