Современные страсти по древним сокровищам. Станислав Аверков

повествует о том, как и почему казачье войско напало на ордынский стан. По версии Юрия Евстигнеева, войско шло за украденной при набеге славянской девушкой. Ей удалось бежать, и перебраться на другой берег реки вплавь, где ее соотечественники и встретили».

      Решив, что ордынцам надо надавать по мордам за похищение казачек, казаки переправились на ордынский берег и напали на стан. Завязался кровавый бой. И все же донские казаки сумели ворваться в ордынский шатер и вытащить из него золотого коня. Погрузили его на плот и отчалили. На другом берегу разделились группками, что бы удобнее было в сторону родных мест пробираться. Коня повез вожак ватаги, отобрав в свою группу родных и друзей. Им предстоял самый сложный путь.

      Далее события развивались следующим образом.

      «…Плыли на плотах, в основном ночью, реже днем, когда же ордынский разъезд обнаружил их, затопили коня в небольшом озере, приметили место и продолжали свой путь налегке. Когда достигли Дона, скорость движения увеличилась благодаря течению. Спустились вниз по реке к Зеленому острову. Решили заночевать на острове, а на рассвете раствориться на правом берегу в прибрежных лесах.

      Ордынцы обнаружили славянский стан, и за час до рассвета напали, переплыв протоку с клинками в зубах. Был ночной бой, жестокий и кровавый. Славяне погибли все. И только Белоголовый, Зеленоглазка с одним из братьев, спаслись. Переплыли Дон, повинуясь приказу отца, нашли тетку, старшую сестру вожака ватаги.

      Была она языческой жрицей, одной из последних. Владела тайной подземных ходов Большого Холма, солидной возвышенности на правом берегу Дона. Капище находилось под землей, скрытое от глаз братьев-славян, носящих кресты, а так же от ордынцев, живущих по законам Ислама.

      Выслушав их, тетка взяла с них страшную клятву. Молодые люди поклялись, что никому ни детям, ни родичам не раскроют тайну Золотого Коня. Повела их подземным ходом. В начале он был довольно высоким, в рост человека, потом сужался, и в конце была дыра, в которую мог пролезть только худой человек».