Неверность. Владимир Шеин

рыльях. Наконец, Олег согласился завести ребёнка, наконец, она сделает перерыв в своей работе, наконец, она сможет дарить себя и свою любовь мужу и их будущему ребёнку. Только им! Сегодняшний рабочий день являлся для неё как бы точкой, чертой, границей, из-за которой Полина возвращаться не собиралась. Нет, она не была наивной дурой, допускала возврат к прежнему. Но! Это будет не скоро.

      Три недели она удостоверялась в том, что противопоказаний для рождения дитя у неё нет. Медицинские осмотры, сдача анализов, снова осмотры, беседы с врачами, опять анализы, укоризненные взгляды медицинского персонала после изучения её медицинской карты. Какая это мука! Полине так хотелось сына (она не сомневалась: будет именно мальчик), что эти круги ада преодолевались один за другим как-то незаметно, с улыбкой, даже с какой-то весёлостью.

      Финиш! Практически со всеми своими клиентами она уже порвала: с кем-то – по-доброму, как со старыми друзьями, с кем-то – со скандалом, оскорблениями в её адрес. Кто-то – вздохнул с облегчением от того, что их связь прекратилась. На сегодня остались последние трое, расставание с которыми она оттягивала.

      На утро у Полины была запланирована встреча Владимир, хорошим, увлекающимся, милым, немногословным, но не букой. С ним она была около 1,5 лет. Встречались они всегда только у него, поэтому, подойдя к дому, она нажала на звонок. Дверь открылась, но её никто не встретил, что не было странным: Володя так боялся своей жены, что прятался даже в те моменты, когда этого делать не следовало.

      Пройдя внутрь, Полина сразу же направилась в ванную, где привела себя в порядок, освежилась, переоделась. Закончив, уже в комбинации фиолетового цвета она поднялась на второй этаж и сразу же зашла в спальню. Мужчина, полностью обнажённый, лежал на большой двуспальной кровати. Не произнеся ни слова, она сразу бросилась к нему (ритуал был расписан давно), после чего около 40 минут на ложе творилось то, что некоторые называют половым актом, некоторые – сексом, а кто и – занятием любовью. Нет, чего-либо запретного не происходило: взаимные ласки, приглушённые вздохи и стоны удовольствия. Всё было тихо, украдкой, как будто любовники боялись, что их подслушивают.

      Затем Полина, дождавшись, когда Владимир отойдёт от нахлынувшего чувства удовольствия, быстро и чётко, как на докладе, сообщила ему о том, что вынуждена порвать с ним. Она не объясняла причин, просто констатировала факты, смягчая их словами о том, что он ей приятен, но обстоятельства исключают продолжение связи.

      Мужчина всё воспринял достойно, высказал сожаление (но в нём чётко прослеживалось облегчение), встал и, достав из пиджака портмоне, добавил к деньгам, лежащим на тумбочке около кровати, ещё несколько купюр. Полина подошла к нему, нежно приобняла, поцеловала в щеку, после чего забрав деньги ушла в ванную. Там она приняла душ, переоделась, в этот раз предпочтя кожаную комбинацию чёрного цвета, которую вытащила из взятой с собой небольшой сумки. Из неё же она достала ярко-красную кожаную куртку, чёрные капроновые колготки – для следующего клиента требовался иной антураж, у него были совсем другие вкусы. Весь необходимый реквизит хранился в небольшой квартирке, арендованной ею на длительный срок (супруг не должен был знать о сфере деятельности Полины). «Хорошо прошло расставание», – с облегчением вздохнула она, уложила оставшуюся одежду в сумку и вышла на улицу. Для того, чтобы вызвать такси, ей пришлось пройти два квартала, так они договаривались с Владимиром раньше, и она не видела оснований менять это условие даже сейчас.

      До следующей встречи было ещё достаточно времени, поэтому она попросила водителя остановиться у небольшого кафе, из которого был виден дом следующего клиента. Вот с ним она бы порвала давно – Александр, жёсткий, нетерпимый, был ей неприятен. Секс с ним всегда доставлял ей боль, иногда на теле оставались ссадины и синяки. Его она всегда оставляла напоследок, чтобы у других мужчин не возникало вопросов по поводу следов насилия на её теле. От мужа скрыть их было сложнее, приходилось изворачиваться. Выпив чашечку кофе и удостоверившись, что до встречи осталось пять минут, Полина пешком направилась к большому двухэтажному дому. Ей не пришлось звонить в дверь, так как ту открыли сразу, как только она прошла через калитку. Служащий Александра после взаимных приветствий сразу же проводил её в спальню хозяина, после чего, бросив на девушку сочувственный взгляд, удалился.

      Полина вошла в комнату и увидела Александра, который уже был готов к её приходу: полуобнажённый, в коже, с плёткой в руках. Хотя Полина была здесь уже не раз, ей не удалось сдержать чувство омерзения. Девушка даже испугалась, что на лице это отразилось. Она не была любительницей садистских любовных игр. Но работа – есть работа.

      Описывать последующее действо сложно и жутко одновременно: насилие в отношении женщины (Слава Богу, без серьёзных травм), половой акт, который напоминал изнасилование (мужчине это доставляло радость, Полина терпела). Всё это сопровождалось громкими звуками: криками боли девушки (вряд ли искусственными), от которых Александр получал ещё большее удовлетворение, стонами удовольствия мужчины.

      Минут через 40–50 всё было закончено, хозяин дома развалился на кровати, девушка удалилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.