День Бахуса. Стас Колокольников

и поковырять в носу, мечтая о спасении.

      «Уж лучше бы мной отужинали туземцы, – с трудом думал я, – тогда бы хоть вертелся на солнышке, на свежем воздухе и вкусно благоухал жареным мясом и луковой подливкой».

      Вместо этого я лежал заживо погребенный, вдали от жизни, как больше ненужное ей удобрение.

      И что дальше? Волосы шевелились от предположений, хотелось выть от ужаса. Что я собственно и сделал. У-у-у! Принялся выть и орать благим матом, чтобы воплями и воем скрасить свой одинокий кошмар. У-у-у!

      Ори, не ори, а надо было раньше прислушиваться к сердцу. Оно вернее пророчит беды, чем радости. Оно редко бывает обманщиком, хотя часто глупцом, За что потом и расплачиваешься, лежишь в брюхе морской змеи и канючишь. В общем, как ясно выразился один латинский автор : do poenas temeritatis meae, et-si quae fuit illa temeritas? Я наказан за свое безрассудство, а впрочем, в чем состояло это безрассудство?

      Смрад, темнота и гадкие мысли довели меня до окончательного упадка духа, превратили в растерзанного на нитки и жилы кролика. То, что осталось, можно было смело назвать дохлятинкой. Спасибо, нашлись те, кто сходили на поклон к Осирису ходатайствовать о помиловании. К удивлению, там к просьбе отнеслись благосклонно и выдали рекомендательное письмо и пропуск. Ознакомившись с уведомлением высшей инстанции, морской гаденыш соблаговолил cacos, испражниться. После чего, словно куль с говном, я вывалился из его заднего прохода.

      Мог запросто оказаться на самом дне, а оказался выброшенным на незнакомый берег. Бездыханный я лежал укутанный в парусину, как в саван. Бревно бревном, куда хочешь неси, пили, жги или строгай нового носатого героя. Слава богу, помощь опять подоспела вовремя. Сам бы я вряд ли выпутался из крепкой ткани, так бы и усох, почивши в коконе, так и не обернувшись бабочкой. Меня выпутали из смирительной рубашки. Вернее распеленала молодая девушка. Она обмыла меня и привела в чувство. Очнувшись, я долго не мог поверить тому, что жив и вижу перед собой молодую симпатичную особу.

      Симпатичной особой оказалась единственная дочь старого рыбака. Рыбак накануне ушел в море и до сих пор не возвращался. Дочь его в беспокойстве бродила по берегу и случайно наткнулась на меня, приняв за кучу гнилых водорослей. И если бы не мой слабый вздох, она прошла бы мимо.

      Радуясь такому исходу, я поведал спасительнице о злоключениях выпавших на мою долю. Бедняжку так растрогала история, она даже всплакнула в подол сарафана. Она так распереживалась, что я был тронут, хотя слезы её были о пропавшем отце.

      Девушка отвела меня в хижину рыбака, уютным и милым местечком выглядела их cabanna (хижина). Просто райское гнездышко после зловонных внутренностей. Благодаря хлопотливым рукам очаровательной хозяйки, обособленный мир этого места напрочь отвлекал от реальности. Уж не знаю, насколько девушка овладела секретами других измерений и кто её учил хранить этот мир от посягательств извне, но уходить отсюда добровольно никто бы не захотел. Здесь она меня накормила, отпоила липовым чаем и уложила