Пьяная Россия. Том первый. Элеонора Кременская

да пчелы. Возле дома покачивали задумчиво зелеными головами плодовые деревья, тут были и яблони, и вишни, и черешни. За домом раскинулись кусты черной смородины, весьма любимой хозяевами. Крупные красные ягоды колючего крыжовника так и бросались в глаза любому гостю, вздумавшему заглянуть на огонек. По забору тянулись кусты садовой малины, гроздья сладких ягод привлекали детвору и они, саранчой прилипнув к забору, нередко тянулись полакомиться вкусными ягодками. Впрочем, старики им не препятствовали, а даже сами угощали сладкоежек, каждый раз вынося им большую миску крупной малины и других ягод со своего ухоженного домашнего царства-государства.

      Перед забором, вдоль по улице, по старинной русской традиции супруги посадили деревья красной рябины, чтобы птицам было чем подкрепиться в холодные зимние месяцы.

      Иногда, какой-нибудь пьяница, пробираясь зигзагами в свое неприютное жилище, останавливался и вытягивая шею, наподобие любопытного гусака, заглядывал с жадностью за забор. И охваченный завистью вздыхал о житье-бытье деда Леши и Зинаиды Михайловны стародавнее, русское, свойственное всем лентяям да злыдням:

      «Живут же люди!»

      А повздыхав, утомленный раздумьем о собственной несчастливой доле, топал себе дальше…

      Мир без ангелов

      Горячий ветер буйно свистел в уши людей. Свирепо шипел посреди пересохшей травы. Вздымал кверху охваченные пожаром прошлогодние листья, обгорелые сучья деревьев, крутил мусор, оплавливая пластиковые бутылки и жадно пожирал этикетки.

      Люди метались по своей деревне с подходящим к происшествию названием «Гарь», фуфайками сбивали огонь. Многие надсадно кашляли, подавившись дымом.

      Веселый гуляка Степка-разгуляй, худой и длинный, пробежал рысцой на окраину деревни. Сбросил бесцеремонно детей, напуганных и перемазанных сажей, человек семь и, пригрозив им оставаться на месте, бросился обратно, за новой партией детей, которых он собирал по загоревшимся избам, отнимал у обезумевших матерей и стаскивал в безопасное место.

      На окраине деревни был вырыт пруд. И постепенно все деревенские, сдавая позиции и отступая, оказались возле него.

      Огонь злобно плюясь, как живой, скакал по верхушкам испуганных деревьев, окружал со всех сторон, угрожая и потрескивая.

      Люди отступали в пруд. Огонь нависал над водой, заглядывал разгневанно в утопающие лица деревенских, опаливал волосы и брови. Даже дети перестали плакать и, затаив дыхание сразу подчинялись громким командам Степки-разгуляя, захватив для дыхания немного горячего воздуха и погружаясь с головой в воду, зажмуривались крепко от жуткого страха. Тем более, что вода в пруду заметно потеплела, грозя и вовсе закипеть, сварив людей заживо.

      Высоченный, красивый, с опухшими от дыма, глазами, священник Димитрий завел густым басом: «Да воскреснет Бог!». Нестройным хором ему вторили мужики и подвывали, охрипшие от криков, бабы.

      Огонь,