Богу, людям и себе. Екатерина Заренок

поступок, тогда получится, что другой мужчина деревню, или город, или страну возродил, а ты одно только дерево посадил.

      Дальше эта фраза говорит, что настоящий мужчина должен воспитать сына. Елки зеленые! Да разве это настоящий богатырь-мужчина, у которого всего один-единственный сын? У настоящего богатыря-мужчины двенадцать сыновей!

      Елки зеленые! Получается, что дом я так и не построю? В городе не построю. А вот в деревне смог бы построить. Гм… За десять лет?

      Для начала я смог бы снимать двухкомнатную квартиру. Только снимал бы у государства. Эх, настроило бы государство много-премного квартир в разных городах и селах! Да и сдавало бы желающим! Разумеется, по божеским ценам. Коммерческое жилье, так сказать. Ну, пусть хотя бы коммерческое. Только чтобы снимать квартиру именно у государства! Однажды услышал интересные слова: цивилизованная аренда жилья. Интересно, это и есть коммерческое? Или же плюс к нему еще какое-то другое, пока неизвестное?»

      Данным соображением завершил Синицын свое размышление, выходя на переулок, открывающий панораму дома, в котором он, Синицын, живет с женой и двумя детьми в однокомнатной квартире…

      Дома очень хорошо

      – Мирослава, как думаешь, папа соскучился по нашему домашнему «толстому» киселю? Или же кисель ему приелся?

      – А сухая черника кончилась. И без ягод кисель не вкусный. И крахмал из картошки кончился.

      – Ах, да. Тогда придумай, что будем папе варить.

      – Сейчас придумаю, – прозвучал уверенный ответ пятилетней дочери.

      Крыса пошла в прихожую и села на полку, куда обычно ставит свои вещи отец, войдя в квартиру с улицы.

      – Смородинка, ты сообщаешь, что скоро Алексей придет? Да? Очень хорошо. Молодец. Умница. – Похвалила Катя крысу, заметив, что она пошла в прихожую.

      Зазвенел дверной звонок. Жена молча заглянула в глазок. Открыла дверь. Вошел муж. Встреча с распростертыми объятиями и поцелуями… Объятия с поцелуями не прекращались минут сорок пять…

      Крыса все еще сидела на полке. Вскоре Алексей присел на корточки, чтобы глаза видели крысу еще ближе.

      – Сморо-о-о-динка… И ты меня ждала. Спасибо, милая…

      – Папа, папочка! – Прибежала обрадованная Мирослава и оказалась у него на руках.

      – Давай сначала помоем руки чисто-чисто, и с чистыми руками пойдем за Петей, – напомнил отец, открывая дверь ванной комнаты.

      Вскоре они чисто вымыли руки, уселись на диван… И комната в очередной раз стала похожей на очень ценную серьезную жизнеутверждающую, родную, живую картину: на диване сидит молодой папа в обнимочку с двумя детьми…

      – Кушать подано! – Прозвучал голос мамы с кухни.

      – А мы не хотим на кухню. Мы обедать будем здесь, – предложила Мирослава.

      И борщ оказался на столе перед диваном. Мирослава взяла к себе Петю и начала его кормить. Когда братик наелся борща, появилось второе блюдо – разогретая до шипения