Эстетика бродяг. Стас Колокольников

У меня было ведро вина… − начал я.

      − Тут оно.

      − Где?

      На столе у изголовья, словно дорогая ваза, ждущая охапки цветов, стояло моё ведро. Ну не совсем моё, поменьше и другого цвета.

      − Полное вина? − тревожно спросил я.

      − Да, − радостно подтвердил Лесник.

      − Ты понял? Оно не заканчивается.

      − Конечно, раз ты в него постоянно подливаешь.

      − Как это?

      − Не помнишь?

      − Нет.

      − Ты покупал вино в бутылках и сливал в ведро.

      − Ерунда какая-то… А деньги откуда?

      − Выпрашивал у ларька, рассказывая, что ты морячок со шхуны, ушедшей на дно в море Бахуса. Великолепно рассказывал! Все смеялись, а один мужик сунул денег, ну и я добавил, а ведро в песочнице нашли.

      − Глупо.

      − Может быть, и глупо, но с этой глупости мы имеем полное ведро вина.

      − Ты один дома? Это точно ты? Наклонись ближе, что-то я тебя плохо вижу, глаза слезятся.

      − Да, предки на даче, − вплотную приблизив лицо, сообщил Лесник, − иначе я бы тебя сюда не потащил с ведром вина.

      Он исчез в темноте, чем-то погремел, включил свет в прихожей и вскоре появился со стаканами. Вид у него был жизнерадостный, словно мы собирались окунуться в источник вечной молодости. Мне даже показалось, он светился.

      − Ты чего это? − невольно спросил я.

      − Не знаю, ощущение, словно в космос стартую.

      − Люди-то всё по космосам, а мой голосам, − передразнил я. − А сколько время?

      − Скоро светать начнет.

      В космос Лесник отправился один, на середине ведра его ступени оторвались, и он полетел. Меня вино не брало, и я засобирался домой.

      − Отлей половину, − еле ворочая языком, попросил Лесник из далекого космоса.

      − Держи, − поделился я.

      Дома я стал приходить в себя. Пока отмывался, позвонил отец и спросил:

      − Ты не забыл, что твоя неделя заканчивается?

      − Как заканчивается?

      − Так. Завтра-послезавтра занеси ключи. Понял?

      − Понял. У тебя всё в порядке?

      − Всё.

      − И где ты был неделю? − спросил я у существа с безумными красными глазами в зеркале

      Существо дико поозиралось, потом заглянуло в ведро. На дне плескалось чуть больше литра.

      Я осторожно разделил содержимое на три равные части. Выпив первую порцию, я хорошенько отдышался, достал из чулана печатную машинку и попытался зарифмоваться. Но ничего не получалось, трижды я брал чистый лист и трижды выстукивал одним пальцем одну и ту же чушь:

      нас имеют, как хотят – как щенят или котят

      нас имеют каждый день – все, кому иметь не лень

      Я плюнул на лист, скомкал и кинул на пол к остальным.

      На кухне я сразу выпил вторую порцию и почувствовал, что я Уолт Уитмен, которого неожиданно придавило космосом, и ему стало тяжеловато жить под бременем вечности. И я настучал на четвертом листке:

      сердце моё было брошено

      в серную кислоту любви,

      его перетерли