Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь. Г.Н. Потанин

лошадь под седлом; на седло уложены и прикреплены разные вещи, стрелы и проч. принадлежности гуртуна.

      Всего 6 праздников в году. Кроме того, в начале зимы чествуется день рождения Цзонкавы иллюминацией. Картина бывает эффектная; зажженные плошки выставляются на плоских крышах домов, а так как дома расположены амфитеатром вокруг оврага, то оба горные ската, и левый и правый, представляются прочерченными параллельными огненными линиями, одна выше другой.

      Летом, но, в какой день, я не записал, совершается странный обряд, о котором я, впрочем, слышал только от одного лица и не проверил другими показаниями. Ламы выносят из монастыря на западную гору какую-то необыкновенной длины таблицу, не помню, исписанную молитвами или покрытую изображениями богов; таблица эта свернута в трубку. Ее развертывают, и тогда она одним концом касается вершины горы, а другим достигает до околицы монастыря.

      Тангутская легенда связывает построение Гумбума с историей Цзонкавы, и духовное значение этого монастыря главным образом обязано выдающемуся значению Цзонкавы в истории северного буддизма. И жизнь Цзонкавы, и основание Гумбума – все это события, совершившиеся среди тангутского племени. Но действительно ли право народное предание? Действительно ли основание Гумбума относится к такому позднему времени, когда здесь уже не было другого племени, кроме тангутского, и действительно ли Цзонкава жил в XIV столетии, а не ранее? Некогда Принаньшанье имело другой племенной состав; вдоль северной подошвы Нань-Шаня жило тюркское племя уйгуры; это племя, вероятно, проникало и в ущелья Нань-Шаня и даже подымалось на Амдоское нагорье; мы и теперь находим здесь остатки тюркского племени: ёгуры в горах около Су-чжоу и салары на Желтой реке около Сюн-хуа-тина.

      Вероятно, в более отдаленное время это тюркское племя занимало сплошь пространство между Су-чжоу и Лань-чжоу или, по крайней мере, занимало те участки этого пространства, которые были удобны для хлебопашества; иначе сказать, оно сидело на тех местах в Амдо, где теперь сидят китайцы. Не жили ли уже тогда среди уйгуров легенды о Цзонкаве, не приурочивались ли к местности, где ныне стоит Гумбум, и эта местность не была ли уже тогда народной святыней? Конечно, все это одно предположение, не основанное ни на каких фактах, но, с другой стороны, и признанная история Гумбума покоится на одном народном предании. Помочь решению этого вопроса может сличение легенды о Цзонкаве с разными тюркскими сюжетами. Может быть, и гумбумские легенды и культ Цзонкавы есть только наследие от другого, более культурного племени, которое исчезло как с Амдоского нагорья, так и из Принаньшанья.

      Тангуты провинции Амдо делятся на оседлых и кочевых. Кочевые обитают на нагорье, а оседлые – в тех частях страны, которые образуют переход от Амдоского нагорья к китайскому мелкогорью; они живут по долинам рек, которые берут начало на нагорье и рассекают восточную окраину его; нижние, более теплые части долин обычно заняты китайцами, а выше, где китайское население прекращается, начинаются